Александр Афанасьев - Однажды в Америке

– На Родину я, Сашенька. На Родину…

– А…

– Навестить хочу… Ташкент по ночам снится.

– Понимаю…

– А тебе Москва? Не снится?

Я пожал плечами.

– Да нет…

Мне на самом деле не снилась Москва. Почему-то не снилась. Как отрезало.

– А зря… Очень зря, Сашенька…

Я притормозил… пробка. Начинается.

– Михаил Борисович… вы же знаете, у меня – обстоятельства. Нельзя мне в Москву. Никак нельзя.

– Ну, тогда во Францию поезжай. Где служил… вспомни старое, тряхни стариной.

– Работа, Михаил Борисович… – сказал я и понял, что что-то не так. Гришман напряженно смотрел в стекло… старика что-то напрягало и напрягало серьезно. Машина снова набрала ход, и я поинтересовался:

– Случилось что, Михаил Борисович…

– Случилось, Сашенька. Случилось.

Я вдруг понял, что. Гришман болен. И поездка эта в родные места – скорее всего…

– Сколько? – спросил я.

– Да кто его знает…

– Врачи что говорят?

Гришман вдруг недоуменно уставился на меня.

– Саша, ты чего.

– Извините, Михаил Борисович…

– Ты подумал, что у меня…

И тут Гришман сделал то, чего я никак от него не ожидал. Он… рассмеялся.

ДжФК стоял на своем месте, вместе с его гулким неудобным терминалом, тесными парковками и разбитым асфальтом. Я оставил «мерс» на парковке, собрался выйти за чемоданами, и тут Гришман остановил меня:

– Подожди, Саша…

…

– Ты подумал, что я болен, так?

– Ну…

– Я здоров. Только обследование проходил.

Я ничего не сказал, потому что не знал, что сказать.

– Но вот из страны надо уезжать. И как можно быстрее. Пока выпускают…

Следующие десять минут я слушал и при этом чувствовал, как у меня медленно, но верно встают дыбом волосы…

– Я старый еврей, Саша… – сказал Гришман, глядя в лобовое стекло, – повидал много. И плохого, и хорошего. И когда плохого ждать, я знаю…

…

– Есть мальчик… знакомый. Не буду говорить, кто и где… ни к чему это. Он мне вчера сказал – дядя Миша, уезжать надо. Вот-вот начнется. Совсем скоро.

– Скоро – что?

– Чрезвычайное положение введут, Сашенька. Вот набились мы тут в мышеловку, а она – хлоп…

…

– И все…

На Ташкент дядя Миша улетал люфтганзой, потому что прямого между Большим Яблоком и Ташкентом не было. Зарегистрировавшись на рейс, дядя Миша подмигнул мне и сунул ключи…

– За ласточкой моей присмотри…

И прошел в зону вылета, не оглядываясь.

Так…

В голове шумело… от всего, от шума аэропорта, от самолетов, от сказанного… бред какой-то сегодня, а не день. Пройдя в Старбакс, я заказал Гватемала Медиум, присел за столик. Отхлебнул… привычный вкус на этот раз показался горьким, меня чуть не стошнило. Я понимал почему… снова судьба выбросила меня в зазеркалье, где все не то, чем кажется, все имеет двойное дно и никому нельзя верить. Я долго уходил от этого… но нет… видимо, каждый пес обречен возвращаться к своей блевотине…

… Я старый еврей, Саша… Повидал много. И плохого, и хорошего. И когда плохого ждать, я знаю… От судьбы не убежишь, Саша. Мы сами во многом виноваты.

– О чем вы?

– Знаешь, есть такая притча… я не знаю, какого народа – но есть. Есть… однажды в один из городов повадился дракон… начали пропадать люди… один… другой. Люди ничего не могли с этим поделать… но они знали про то, что в лесу живет могущественный колдун. Они выбрали сильного и молодого воина, собрали денег, сколько смогли, и послали к колдуну, чтобы тот сделал его неуязвимым и тот мог сразиться с драконом. Воин пришел к колдуну и попросил, возьми деньги и сделай меня неуязвимым. Колдун покачал головой и спросил, зачем тебе это? Чтобы сразиться с драконом, ответил молодой воин. Колдун сказал, я могу сделать так, чтобы ты победил дракона. Но тогда ты сам станешь им. Станешь драконом.

– Я по-прежнему не понимаю.

– Говорят, здесь когда-то были права. И уважение к ним. Но когда пришла пора сражаться, Америка захотела стать неуязвимой. И она стала драконом.

– Дядя Миша…

– Я знаю, ты меня свихнувшимся старым ослом считаешь. Но что плохого будет в том, что ты уедешь?

– Я не могу. Надо готовиться к выставке, надо вести переговоры со строительными компаниями, с инвесторами.

– Суета сует…

…

– Что ж, дело твое. А я поеду. Ведь от того, что я проведаю могилу отца, ничего плохого не будет, так ведь?

Наверное, я и до этого сам себя накрутил… слежкой этой идиотской. Боб с его конституциональной шизой, дядя Миша с его Ташкентом…