Владимир Прасолов - Ледовый материк

– Мне надо в часть, на фронт, – сказал Сырохватов.

– Тогда вам на тот берег.

– Туда еще попадешь, старлей, пошли вместе, – предложил ему капитан с перевязанной рукой.

Сырохватов посмотрел на него и кивнул:

– Хорошо, идем, капитан.

Сырохватов еще раз, уже без надежды, глянул вокруг и пошел вслед за шагавшим по обочине капитаном. Через полчаса они встретили идущую по дороге к мосту колонну грузовиков со снарядами. Молодой лейтенант, сопровождавший ее, был уверен, что мост цел. Когда ему сказали, что моста уже нет и пройти машинам не удастся, схватился за голову.

– Там же наш дивизион без снарядов! Что делать?

– На той стороне есть какие-то машины, по крайней мере до бомбежки были. Через речушку на руках… – Капитан не успел договорить.

– Немцы! Разворачивай машины! Быстро!

– Откуда здесь немцы? – Последнее, что услышал Сырохватов от лейтенанта. После разрыва снаряда лейтенант рухнул к его ногам.

Капитан потащил Сырохватова за рукав:

– Уходим, быстро…

Они нырнули в придорожный кустарник и побежали от дороги, на которой немецкие танки с ходу расстреливали наши грузовики с боеприпасами. Бежали сколько могли, пока, обессиленные, не упали на околице горящей деревушки на берегу тихой речки, наверное той же, которую они так и не смогли перейти.

– Как же прошли немцы? Мост же сгорел?

– Эх, старлей, немцы за полчаса через такую речку понтоны ставят. Ты что, первый раз на фронте?

– Да, первый раз, – признался Сырохватов. Он очень плохо себя чувствовал. Голова кружилась, распухшее лицо непрерывно ныло, один глаз заплыл окончательно, вторым глазом он едва видел.

– Надо в госпиталь, а то разбарабанило тебе лицо – мама родная не узнает. Идем, только вот куда? Вдоль реки пойдем, все не в чистом поле.

– Я не смогу идти, не вижу ни хрена…

– Идем, я помогу. – Капитан подал Сырохватову руку, помог подняться и буквально потащил его за собой.

Сырохватов едва шел, чуть не теряя сознание. Иногда ему казалось, что он видит какой-то жуткий сон. Что все это происходит не с ним. Что на самом деле он еще едет в поезде и, проснувшись, увидит перед собой того опрятного деда, который скажет ему: «Утро доброе, сударь, как спалось?»

– Старлей, как тебя там! Ты это чего, очнись, идти надо, идти! – шептал ему на ухо капитан, прижимаясь к земле у кромки какой-то канавы.

– Сейчас, дай передохнуть, ка… – очнувшись, заговорил Сырохватов, но капитан прикрыл рукой ему рот.

– Тихо, тихо, молчи, братишка, немцы совсем рядом… Если возьмут, нам крышка сразу, я замполит, да еще и еврей, а ты особист. У них приказ, сразу к стенке нашего брата, так что тихо, тихо, может, пронесет…

«Значит, вот как вы решили со мной разделаться. На фронт, значит. Нам коммунисты с железными нервами нужны! Все это вранье. Бросили заведомо на смерть, и дело с концом. Значит, верно, все пронизано предательством, все. Но Сырохватов не из таких. Нет, вы меня плохо знаете, товарищ комиссар. Плохо. Я выживу и вас, гадов ползучих, еще переживу…» Ярость туманила мозги Сырохватова.

– Эй, ты чего, старлей, там бормочешь, тихо! Говорю же, фрицы рядом.

– Так ты комиссар, да еще и жид?

– Ты чё, старлей?! Охренел совсем! Убери пистолет! Нем…

Капитан не успел договорить. Сырохватов выпустил в него всю обойму своего ТТ.

– Хальт! Хенде хох! – услышал Сырохватов над своей головой.

Отбросив пистолет в сторону, он поднял руки:

– Сдаюсь я, сдаюсь, видели, как я этого жида пристрелил? Видели?

– Ком, ком! – толкнул его в спину автоматом немецкий солдат.

Через час в кузове немецкого грузовика Сырохватова допрашивал обер-лейтенант Функ.

– Итак, вы убили своего товарища, офицера Советской армии, наши солдаты видели этот поступок. Скажите, зачем вы это сделали?

– Во-первых, он мне не товарищ. Он жид.

– Похвально, что вы так ненавидите евреев. За что?

– Они захватили власть в России и уничтожают нас, русских.

– Это просто слова, Сырохватов. Объясните, за что именно вы ненавидите их?

– Меня предали и отправили на верную смерть. Как скотину на бойню…

– Вот как. Мы вас расстреляем как командира и коммуниста. Зачем вы сдались? Вы знали, что особистов мы в плен не берем? Это был для вас единственный шанс остаться в живых, верно?

– Да, верно. Я слышал о добровольческой армии генерала Власова.

– Вы имеете в виду Русскую освободительную армию? Но в ней ненавидят коммунистов, а вы коммунист.

– Генерал Власов тоже был коммунистом.