Вик Форчунов - Колонист [СИ]

Точное число животных он сосчитать не мог, но то, что их было не меньше двух сотен, он был абсолютно уверен — так бегло он оценил численность стада, когда улеглась пыль и животные стали пить воду из озера. Кстати, насчет озера: у парня возникли нехорошие предчувствия по запасам воды в нем: бизонов было слишком много, по его мнению для такого небольшого водоема, как бы его не оставили без ценной жидкости. Так как вся живность в округе разбежалась, то поохотиться на вкусных (по его предположению) свинок не получалось, и сегодня вечером снова придется давиться «манной кашей», запивая кислым соком, который ему уже стал надоедать, но так как жажду сок утолял хорошо, то парень особо не жаловался. Бизоны проторчали у озера целые сутки — даже издалека наш герой смог рассмотреть, что само озеро резко обмелело, а вокруг него на несколько десятков метров пропала вся трава, а вся земля почернела, взбитая копытами животных и сдобренная доброй порцией навоза.

Также он понял, что эти копытные могли сопротивляться ментальному воздействию хищников, которых абсолютно не боялись, чему послужил один случай, подсмотренный туристом. Наблюдал за парочкой очевидно голодных организмов семейства кошачьих, но не таких, как он встретил в первый день своего пребывания здесь — парный метод охоты его уже не удивлял. Так вот эти двое кошаков тоже предприняли попытку оторвать от стада одно животное, на пробу, так сказать. Только вот бизоны среагировали совсем неожиданно, как смог наблюдать мужчина: вместо одного, присутствие охотников почувствовало почти пол стада. Далее Виктор наблюдал эпическое зрелище погони, в которой агрессоры еле унесли ноги — массивные и неуклюжие на вид травоядные, на местности развивали довольно высокую скорость. Поглядев на такие кадры, парню резко расхотелось перебираться поближе к озеру, так как свои способности бегуна он оценивал ниже средних, и явно хуже кошачьих.

— Мда, грустное зрелище — констатировал увиденное, когда на следующий день, после ухода стада переместился к оазису — это уже оазисом не назовешь, какая-то помойная яма.

А вид действительно нагонял тоску: мутное озерцо, вода в котором теперь больше напоминала смесь глины и мочи — запах от озера шел соответствующий. Животные справляли нужду прямо возле оазиса, и их отходы жизнедеятельности стекали прямо в него — желание помыться или постирать потную одежду пропало сразу же, как он подошел вплотную. О перекопанной копытами земле в радиусе ста метров можно было и не говорить — сплошная грязь и дерьмо. Немного подняло упавшее настроение новое дерево, плоды которого по форме и запаху напоминали знакомые апельсины — тут проводил испытания сам на себе, так как любопытных и всеядных свинок поблизости не было — всех вокруг распугало это стадо. Сначала немного капнул на свою многострадальную ногу — ничего,… потом долго готовился морально, чтобы попробовать капельку на язык — мало ли, может это местный вид ядовитого анчара.

Капелька не отравила, не обожгла, а приятно порадовала — сок был почти безвкусный, с легким ароматом мяты — грубо говоря, он нашел тонизирующую природную воду, как окрестил для себя ее вкус турист. С одного фрукта, размером с хороший, упитанный апельсин высасывал все содержимое за сорок-сорок пять секунд, мякоть была упругой и сопротивлялась зубам человека. Попытка нацедить сока в бутылку провалилась: оказалось, что единственная емкость внутри зацвела и завонялась, так как помыть ее после хранения красного сока было нечем. С сожалением и некоторой злостью выбросил бесполезный теперь кусок пластика, поняв, что теперь он полностью зависит от даров местной природы, превращаясь постепенно в первобытного человека, занимающегося собирательством. Набрав снова немного фруктов в рюкзак, пошел в новом направлении — немного влево от того вектора, со стороны которого пришло это стадо бизонов — подумал, что если там и были такие же оазисы, то эта орава копытных там все изгадила и истоптала: прямо такой местный вид саранчи, только не летает.

Следующие сутки прошли для скитальца с переменным успехом: сначала ему повезло на одной из стоянок в очередной роще из десятка разнотипных деревьев, где он набрел на группу мохнатых свиней. Так как мяса давно уже не ел, то сразу пошел на охоту: для охоты использовал один из зеленых кислотных «снарядов» — хрюшки его совершенно не боялись, поэтому подошел вплотную и засадил с размаха «гранату» одной из них в голову. Визги, хрюканье, топот сорвавшихся в бегство сородичей свиньи-неудачницы — все сплелось в один хор резких звуков, когда груша лопнула на морде мохнатого животного. Ослепшую от ожога свинку добил топориком — потом потратил еще час на вырезание съедобных на внешний вид органов и разделке тушки. По земным меркам, это был скорее подсвинок килограмм на тридцать живого веса. Затем пошел конвейер по заготовке: сначала зажарил на прутиках печень, сердце и почки, хотя последние потом выбросил — воняли мочой так, что тошно было. Так как свинья была маленькой, то всю мелочь быстро приготовил и также быстро съел, заев (или запив) местным апельсином со вкусом тоника — оставшиеся желтые груши пока держал в рюкзаке, так как кислый сок уже порядком набил оскомину во всех смыслах.