Кирстен Миллер - Иномирье. Otherworld [litres]

Я отправляюсь за дом, к бассейну, и притаскиваю оттуда шезлонг – его ножки прочерчивают глубокие грязные борозды на нашем девственном газоне. Я устанавливаю шезлонг перед фасадом дома в строго выверенной позиции: не слишком далеко от улицы и ровно напротив окон соседской гостиной. От усилий на мне выступает пот, и моя молочно-бледная кожа блестит на солнце, когда я укладываюсь животом на лежак. Я заправляю заднюю часть плавок в щель между ягодицами и стараюсь принять позу поизящнее – пусть никто не обвинит меня в вульгарности!

Мои глаза прикрыты, я чувствую, как по коже разливается солнечное тепло. А вот и первая машина! Она равняется с нашим почтовым ящиком, и я слышу визг тормозов.

– Эй ты, чокнутый! Какого черта ты там делаешь?

Я узнаю голос: он принадлежит одной девчонке из нашей школы.

– А ты как думаешь? – громко отзываюсь я. – Загораю!

– Надень на себя что-нибудь, извращенец! – вопит вторая девчонка.

– Никому не интересно смотреть на твои мохнатые ягодицы, Саймон! – это уже третья.

Слегка приоткрыв глаза, я вижу трех девиц из нашей школы, только что не вываливающихся из машины. Одна уже лихорадочно выстукивает на мобильнике сообщение. Скоро здесь будут все их подружки.

Мои ягодицы далеко не настолько волосаты, как это было представлено, и совершенно очевидно, что на самом деле они интересуют целую кучу народа, поскольку на протяжении следующих тридцати минут движение на нашей улице просто сумасшедшее.

Я не обращаю внимания на окрики и улюлюканье. Многочасовые переходы через ледяные поля и попытки взорвать меня к чертям собачьим – все это может лишить человека последних сил. Я, правда, поспал часиков пять, но мне понадобится еще, если я хочу вернуться туда же сегодня вечером. Сон уже накатывает неодолимой волной, когда я слышу звук машины на нашей подъездной дорожке. Спустя несколько секунд кто-то набрасывает на меня куртку.

– Вставай и иди в дом!

Это голос моей матери. Я открываю глаза. Она нависла над моим шезлонгом, и вид у нее адски разъяренный.

– Соседи напротив грозятся позвонить в полицию! – шипит она.

– Привет, мама! – Я зеваю. – Ты сегодня потрясно выглядишь.

Это действительно так. Ее черные волосы завязаны затейливым узлом, на ней шелковое платье изысканнейшего светло-голубого оттенка. Ее накрашенные губы под безупречным носом сжаты в тонкую ниточку.

– Саймон! Либо ты идешь в дом, либо в тюрьму!

Я вздыхаю и сажусь, оборачивая ее куртку вокруг талии.

– Не слишком ли много шума? Уверен, соседи согласятся забыть об этом неприятном происшествии, если ты оставишь в покое их вульгарные розы.

– Тебе не о соседях следовало бы беспокоиться, – сообщает она. – Мне только что позвонила моя бухгалтерша. Ее интересовало, действительно ли шесть тысяч долларов, снятые с моего «Америкэн экспресса» за оборудование к видеоигре, следует провести как деловые расходы. Ты украл мою кредитную карточку, Саймон! Еще одно слово – и я звоню твоему инспектору по надзору!

Вот это неожиданность. Должно быть, бухгалтерша новенькая. Прежняя никогда не задавала таких вопросов.

Я уже полностью одет и сижу на кушетке в гостиной, когда возвращается мой отец. Он разодет как пасхальное яйцо, в руке у него клюшка для гольфа – девятка, с металлической головкой. Очевидно, я прервал его игру. Он проходит прямо через комнату, не бросив на меня даже взгляда. Спустя несколько минут он возвращается с моей новой гарнитурой, перчатками и ботинками. Он швыряет их на пол, и я вздрагиваю, слыша отчетливый треск.

– Ты что, па! – вскрикиваю я. – Ты хоть знаешь, как трудно было раздобыть все это барахло? Таких гарнитур всего было выпущено около пары тысяч. Когда-нибудь она будет стоить целое состояние!

– Вот это дерьмо стоило шесть тысяч триста пятьдесят шесть долларов? – спрашивает он.

Не совсем так: я ведь купил два набора. Просто у меня остался только один.

– Это не дерьмо, – возражаю я. – Это новейшие виртуальные технологии! Я стоял в списке на эту гарнитуру…

– То есть это видеоигра, – говорит отец.

Если его не знать, никогда не подумаешь, что он так уж злится. Однако я провел с Грантом Итоном восемнадцать лет под одной крышей и изучил все штормовые предупреждения. Еще немного – и он разнесет тут все к чертовой матери.

– Это революционная…

– Достаточно.

Он вздымает клюшку над головой и с силой обрушивает ее на груду оборудования. Это движение он повторяет по меньшей мере тридцать с лишним раз, пока его лицо не становится ярко-красным и он не начинает задыхаться.