Константин Кривцун - Звездная трилогия [СИ]

— Извини, мы не сможем пойти внутрь — люди просто потеряют память или станут «автохтонами», — виновато посмотрел на меня Стас. — Так что придется тебе действовать одному. Останови все это!

— Знаю, что не сможете. Это мое дело. И я его сделаю.

Я козырнул и побрел ко входу в Храм. Каждый следующий шаг давался тяжелее предыдущего. Стали чувствоваться мелкие ранения, которые нанесли мне «автохтоны», тело ломало от инициации. Но я знал, что только внутри меня ждут ответы. Поэтому идти было необходимо.

Потолок Храма терялся в густом мраке. Да и вообще после яркого солнца мне поначалу сложно было что-то разглядеть. Лишь через несколько секунд я понял, что сразу за входом в здание начиналась огромная яма. Вокруг нее замерли четыре экскаватора. Машины выглядели не очень здорово — помятые и частично разобранные, они стояли тут словно памятники самим же себе. Я сомневался, что эти гусеничные монстры еще когда-нибудь смогут двигаться.

Осторожно, держа наготове оружие, я стал спускаться вниз. Комья земли и раздробленный камень сыпались под ногами, и я скользил по склону, даже не предпринимая для этого никаких специальных действий.

Оказавшись в центре карьера я увидел лежащий на боку краулер. Гусеничная машина, как и ее собратья экскаваторы, имела довольно потрепанный вид. Желтая краска с боков стерлась, по всему корпусу тянулись глубокие борозды, а геометрия корпуса явно была нарушена многочисленными ударами. Крылья, двери и всякие мелкие элементы отсутствовали. Я подозревал, что «автохтоны» изготавливали из них наконечники для алебард и пик.

По позвоночнику прошла волна мелкой дрожи. Дневная жара сменилась холодным и влажным воздухом подземелья, и я с трудом сдерживался, чтобы не заклацать зубами. Тело ломало, мое состояние оставалось паршивым.

Оглядевшись, я увидел узкий тоннель, врезающийся в один из склонов ямы и уходящий вглубь, постепенно заполняясь чернильной мглой. Логика подсказывала, что идти следует туда. Проход в междупространство должен быть где-то глубоко под землей, Пашка ведь погиб под завалом. Вот только интересно, смогу ли я пробраться к проходу через этот завал?

Сжав зубы, я побрел к круглому зеву тоннеля.

Как прошел через эту трубу, я не запомнил. Кто-то глядел мне прямо в душу, выворачивал наизнанку сознание, перемалывал мозг, старался растащить на атомы все мое существо. Но я не поддался. Собрав волю в кулак, я медленно и молча двигался вперед. К ответам, к мести, сладкой и тягучей, словно медовая патока.

Через какое-то время тоннель закончился. Я смог выпрямиться и собраться с мыслями — постороннее вмешательство в мое «я» пропало сразу же, как только я выбрался из трубы.

Никакого завала не обнаружилось. Передо мной высился Портал. Почему-то я был уверен, что его следует называть именно так. Воротами это сооружение именовать язык не поворачивался.

Портал представлял собой прямоугольную раму высотой метров десять и шириной метра четыре. Материал арки со стороны походил на дымчатый хрусталь, подсвеченный изнутри мягким фиолетовым сиянием. Других источников света в помещении не оказалось.

В сиреневом свечении я разобрал нагромождения валунов, разбитые каменные фигуры, распиханные по углам приборы неизвестного назначения. А на стене за Порталом увидел нечто, напоминающее огромную театральную маску.

— Лик Вселенной… — прошептал я.

Я знал, что это действительно он. Изображение того самого божества, которое почитали Изначальные.

Инициация дала мне информацию, и теперь она постепенно поступала в мое сознание, пока что рождая больше вопросов, чем ответов. Зона почти два дня блокировала последствия инициации, но даже через эту преграду кое-что смогло пробиться. И это доставляло мне боль и страдания. Что же будет после того, как знания Изначальных навалятся на меня целиком?

Раздумывать над этим сейчас было некогда. Следовало понять, что нужно сделать для того, чтобы попасть на ту сторону Портала. Просто шагнуть?

Не особенно надеясь на удачу, я сжал в руках кинжалы и сделал шаг вперед.

Меня закружило в теплом звездном вихре, и в следующую секунду я уже стоял в полутемном помещении без следа разрухи и запустения. Вдоль одной из стен тянулась стойка с датчиками и различными приборами, знания о которых смутно проступали в моем мозгу. У другой стены расположились четыре прозрачных яйца криокамер. Информацию о том, что это именно криокамеры, я тоже почерпнул из глубин чужой памяти, сливавшейся сейчас с моей собственной. В одном из таких «яиц» я и лежал, когда меня нашли и разморозили. Автоматика вывела криокамеру через Портал на обычную сторону Полушки. В Храме наверняка имелось специальное помещение, где по запросу выдаются замороженные младенцы вроде меня…