Виталий Храмов - Испытание сталью [litres с оптимизированной обложкой]

Насколько я помню, где-то в этих краях хулиганили подростки «Молодой гвардии». Если это не выдумка пропагандистов. Потому на них никакой надежды. И партизанить тут сложно. Нет тут бескрайних и глухих лесов. Негде тут затеряться, отсидеться, переждать ярость немцев. А городское сопротивление подпольщиков… Это как воспетое легендами французское Сопротивление – оно есть, о нём все знают, но особого дискомфорта от него немцы не испытывали. Не больше, чем от блох, что терроризировали всех на этой войне. Профилактические зачистки на время снимали противный зуд.

Так что я не рассчитывал на помощь со стороны. И сам мало что мог. Хотелось бы позеленеть, стать Халком и разнести всё вдребезги и пополам, но…

Случайно, ага, верю-верю, случайно, меня определили в лазарет рядом с этим полупаралитиком с пятками младенца.

– Да-да, – дознаватель весь активизировался, – поподробнее, пожалуйста!

«Пожалуйста!» О, как!

Да, пожалуйста! Версия для печати вас устроит? Конечно, устроит! О режиссерской версии вы же не знаете. Вы и так всей толпой уши развесили. Стивена Кинга на вас нет! И Спилберга.

– Так вот. Обратил я внимание на эти ноги. Прям, как у младенца. Опять же, немцы с ним таскались, как дурачок с писаной торбой. А это явно неспроста. Стало любопытно – что же это всё значит? Приложив немного усилий, я смог оказаться рядом.

– И почему вы занялись этим? Зачем прилагать усилия? – не унимался особист.

– Ну, как зачем? Явно же – не простой человек. Так? Так! Обувь носил подогнанную под ногу, сотни вёрст пёхом не ходил – ездил. И не верхом. Большая шишка, значит. На вид ему – не больше тридцатника. Кем может быть такой человек? Только из партии!

Зрители переглянулись. Мои выводы им не понравились.

– Генералом он быть не мог – был бы в отдельном лагере, для комсостава. Да и генералы не могут иметь таких пяток. Потому что наши командиры, как ковбои и их лошади, – метко стреляют и быстро бегают. В сапогах. Выданных на складе. То есть это – гражданский. С хорошим достатком. А хороший достаток в нашем рабоче-крестьянском обществе может быть только у людей, полезных этому рабоче-крестьянскому обществу. Сильно полезных. А такие и партии нужны. Кому сброд интересен? Так вот, этот был полезный гражданин, если о его пятках правительство заботилось. А полезный – значит, много знающий. А так как он оказался нужен немцам, то знания его были интересны и им тоже. Кто, учёный? Не то, не похоже. Молод слишком, чтобы набраться столь ценных знаний. Инженер? То же не попадает. По тем же причинам. Да и инженер один не стоит этих плясок с бубном. Инженеры – они толпами сильны. Когда их в одну комнату посадят, «бюро» обзовут, тогда – да. А один? Один не только в поле не воин, но и за кафедрой. А вот управленец, что мог организовать подполье – самое то. Тайные склады, базы, лидеры подполья, – вот что им нужно!

Импульсивный лётчик вскочил, рубанул ладонью воздух, но под строгим взглядом особиста стал мышью под тапком.

Я ухмыльнулся – что, проболтался я? Не знают рядовые Ваньки таких слов, не умеют строить логические цепочки? Думайте. А я продолжил:

– А как немец выйдет на всё, что их интересует? Допрашивать члена партии? Ха-ха-ха! Так он и выдал явки да пароли! Тем более, что он говорить не мог – парализовало у него половину тела и пол-лица. Немец сам нам организует побег! Чтобы беглецы их привели прямо туда, куда им надо. А это оказалось мне на руку. Зачем мне что-то изобретать с побегом? Сяду на поезд и доеду с попуткой.

– Поподробнее, пожалуйста!

Да, пожалуйста!

А вот «режиссерская» версия. Не резанная цензурой.

И чем так заинтересовал этот типчик немцев? А особенно Вилли и его новых друзей из этой спецслужбы, что занималась всяким оккультизмом? Кто он, ангел? Демон?

На лицо – типичный русак. Ну, черты лица правильнее, чем положено. Аристократичнее, что ли? Можно сказать, что симпатичный. Волосы – светлые, прямые, глаза – голубые. Шрамов – нет. Только на шее – повязка. Вот как его парализовало! Как не умер? Работает только правая рука и правая нога. Сидеть не может. Как и говорить. Одет так же, как и мы все, – кое во что.

Врач качает головой на призывный взгляд немцев в чёрной форме.

Замечаю неосторожный взгляд на меня, тут же отводит глаза. Ага, я в их раскладе! Осталось понять, что за расклад и почему я в нём? Хотя, почему – ясно. Вилли. Он меня всё же узнал, сука! Но в каком качестве узнал? Как того недобитого, что тащил попаданца по болотам? Как Медведя? Или как попаданца? А что? Я «за базаром не слежу». Часто пробалтываюсь. Умный сложит два и два.