Вячеслав Базов - След Охотника [CИ]

И при всей безнадежной веселости Бедвира, Глейну было его искренне жаль.

Бедвир помолчал, пожевал свой язык, отстраненно ответил:

— Да. Два года назад умерла. Отец еще раньше помер: пил, скотина, заснул в хлеву и лошадь его в навоз втоптала. Благо я тогда уже взрослый был, мог уже и себя, и мать прокормить.

Еще немного помолчали.

— Да… Хорошо, что мать не дожила, — и, снова беря разбег: — Так вот, и понимаю, что у Хельги-то клыки и на шее две дырочки. Ну, ты, говорю этому вампиру, дождался тут. Я, знаешь ли, тоже не пальцем деланный, щас в зубы дам, и больше не будешь у нас девок портить, и про соломинку тоже хотел пообещать… Только он у кровати стоял, а в следующее мгновение мне в шею вцепился.

Бедвир снова потер место укуса, развел руками. Он даже теперь улыбался. Глейн уже видел крышу дома — богатого, большого. «Крысы», как называл их Бедвир, были слугами вампиров. Порода та же, но что-то в них шло не так, они старели, слабели, но не умирали. Приходилось идти на легкую работу к своим же, и те принимали. Глейн нащупывал на поясе нож, закрепленный у рукояти и на конце лезвия, мрачно раздумывал. Стоило убить только хозяина или и новоявленную вампиршу тоже? Пожалуй что обоих, да и слуг, если под ноги бросятся. Бедвир никого не трогал и не собирался. Ему хватало жить в лесу у деревни, просто потому, что он всегда там жил, и местные любили его настолько, что сами кровью подпаивали. Сделанное с ним было убийством. Глейн верил, что Бедвир не врал ему — такие никогда не врут.

То, что Глейн поначалу принял за дымок из печи, оказалось смогом из окна спальни на втором этаже. Сада или забора вокруг не было, а входная дверь открыта настежь, внутри темно. И тишина, как вымерли все.

— Нас тут явно не ждали, — улыбнулся Бедвир, лунный свет скользнул по его клыкам. Глейн среагировал первым — рванул в сторону, сшиб Бедвира с ног, заставив лечь. Из темноты дверного провала вырвалась и зацепилась за дерево цепь. Секунду назад перед этим деревом стоял Бедвир. Глейн сориентировался только потому, что знал, что именно тут произошло — другой Охотник без просьбы деревенских наткнулся на этот домик. Он не знал истории, он не собирался мучиться выбором, как Глейн, кого убивать, а кого оставить. Он просто вырезал всех в этом доме.

— Слушай, — быстрым шепотом осадил Глейн. — Беги отсюда, я с ним поговорю. Избегай крестов, чеснока, ходи только по ночам. Никакого серебра. Кровь пить только у животных. И ни в коем случае не у людей.

Люди привыкли, что нечисть живет рядом с ними. Если им не досаждают — они не попытаются убить, не наймут Охотника.

— Если девушка — только из вампиров.

— А если добровольно? — с сияющими глазами спросил Бедвир. Глейн выругался, рывком поднялся, потянул из-за пояса нож.

Хеган был похож на нечисть, на саму смерть — такой же белый, с высокими скулами. Цепь от дерева не стал отрывать, просто бросил, тоже потянул нож из-за пояса.

— Что ты делаешь? — спокойно спросил он. Глейн обернулся через плечо, еще раз крикнул:

— Беги!

Бедвир не двигался с места, завороженно смотрел на Охотника.

— Легендарный, — прошептал он, узнав. Хеган приближался.

— Да он убьет тебя, беги! — скомандовал Глейн, но Бедвир растерялся:

— А разве… так не должно быть?

Он и за Глейном пошел, думая, что, сразу после хозяина загородного дома, Охотник прирежет и его, и теперь не знал, почему должен себя спасать.

— Девушки! — напомнил Глейн. — Они любят вампиров! Будут тебе в ноги падать, любить тебя вечно! Только в вампиров их не превращай.

Бедвир улыбнулся одной стороной лица, по второй дал себе пощечину.

— Спасибо, парень! Я в долгу перед тобой! — прокричал Бедвир, уже удаляясь. Хеган оставался наедине с Глейном, и, возможно, для несчастного вампира поневоле Глейн выглядел героем. Он бы таким и был, если б дрался до конца, а не сбежал от Хегана, как только посчитал, что Бедвир уже достаточно далеко.

Эти люди — ненормальные. Если бы Глейн родился тут, он уговорил бы семью собрать все, что смогут унести, и в первый же светлый день бежать отсюда как можно дальше. Ему и теперь было страшно уходить из-за стен.

Вернувшись в выделенный ему домик, он до рассвета ходил из стороны в сторону, выглядывая на темную улицу, и во вспыхивающих там огоньках ему виделись глаза. Давно у Глейна такого не было: почти детский страх перед тем ужасом, с которым невозможно справиться.