Вячеслав Базов - След Охотника [CИ]

— Херово выглядишь, Глейн.

— Поторопись.

— Совсем тебя одного оставить нельзя… — вздохнул Кэйсар, и Глейн начал злиться на него даже больше, чем на палача.

— Развяжи меня, пока я рук не лишился, — пригрозил Глейн, но взгляд у оборотня изменился — скользнул по шраму на шее, по кровавым кляксам на рубашке.

— Я убью его, — пообещал Кэйсар.

— Нет, — Глейн больше не просил, тон был приказной. — Развяжи меня. Надо уходить, иначе нас обоих тут привяжут.

Кэйсар, опомнившись, кивнул. Ножом осторожно поддел веревки, чтобы не порезать Глейна, но от них уже остался след с сорванной кожей.

Глейн не понимал, как до этого мог сопротивляться, кого-то расталкивать, пытаться бежать, потому что сил у него не было даже встать самому, только с помощью Кэйсара.

— У меня, короче, есть балахон. Нам добраться только до камер, а там будет ход… Ползти придется, правда, но ты мелкий, ты пролезешь. Идти сможешь?

— Да, — Глейн собрал остатки сил, самого себя в кучку, выпрямился.

После всего случившегося казалось, что такого мира существовать не может. Словно обратно в больницу вернулся, и все остальное было кошмаром — бережно перевязана рана, замотана грудь. И тело словно не его — легкое и не чувствовало боли. Но и попытки поднять хотя бы руку потерпели неудачу.

Кэйсар спал на кровати рядом, но к углу ближе, будто боялся его. Лежал прямо поверх одеяла, на животе, лицом к Глейну, рот был приоткрыт и искривлен, от этого быдл похоже, словно Кэйсар задирался, да так и заснул. И его присутствие тут тоже показалось сном — Глейн протянул руку, и Кэйсар сначала перехватил ее, потом открыл глаза и отпустил. Он сел в кровати, попытался пригладить волосы, не глядя на Глейна спросил:

— Болит?

— Нет.

— А пошевелиться можешь?

— Нет.

— Хорошо. Значит действует. Я посмотрел, как тебя там располосовали, приложили, и решил, что лучше совсем отрубить.

— Навсегда?

— Нет, — Кэйсар пожал плечами, лениво поднялся с кровати. — Я ж не дурак. Но ты два дня спал под лекарствами. Тебе полезно.

— Где мы?

— В моем доме.

— У тебя есть дом? — Глейн и правда удивился — Кэйсар никогда не говорил о том, что ему есть куда вернуться. Комнатка была небольшой, похожей на спальню небогатого помещика.

— Теперь есть. Брат подарил за верную службу. Тут раньше другой оборотень жил, так что слуг всего три человека.

— Слуг? Человека? — слабо шевелились пальцы, Глейн тревожно рассматривал свои попытки снова начать двигаться.

— Слуг. Оборотней. Они неплохие, я приглядываю за ними.

— А дом тебе подарил сын оборотня, которого я убил, — напомнил Глейн. Кэйсар выдохнул раздраженно, развернулся лицом к Охотнику.

— Глейн, ты, давай, не действуй на нервы человеку, который может не приносить тебе волшебного снадобья, от которого у тебя ничего не болит. Никто ничего тебе не сделает. Да и не узнает никто, особенно если ты об этом говорить больше не будешь… — Кэйсар, пользуясь тем, что Охотник ничего не чувствует, подошел к кровати и провел пальцами по клейму на шее. Раньше Кэйсар не мог его коснуться, потому что это был крест, сейчас — нарушенная татуировка и шрам. Глейн только теперь задумался о том, что единственное волшебство, подвластное Охотникам, — защитные татуировки. И ошейники. — Я рад, что это кончилось, и тебя не заставили выбирать между мной и продолжением своего пути.

Глейн как-то не думал об этом. Выбор казался не такой проблемой, как клеймо предателя и объявление его самого вне закона. Что уж говорить о пыточных подвалах.

— Я не простил бы тебе даже колебания, — продолжил Кэйсар. — И я рад, что тебе не пришлось…

Глейн смахнул его руку, попытался отодвинуться в угол кровати. Кейсар, словно опомнившись, продолжил уже дружелюбнее:

— Ты ненавидишь меня теперь? За то, что я так думал?

— Это сделал не ты и не твое желание. Ты спас меня. И вообще, знаешь, спорить с хозяином дома, в котором ты лежишь не в состоянии пошевелиться… — недовольно закончил Глейн, Кэйсар только глухо засмеялся.

Лето было в самом разгаре. Глейн привык к новому дому, к нему самому привыкли оборотни. Кажется, они думали, что от службы Глейна отлучили за то, что он так прочно подружился с Кэйсаром и даже отказался одевать на него ошейник. Глейн их не переубеждал.

Но, когда достаточно зажили раны, он начал тосковать. Пока Охотник отдыхал — где-то умирали люди, которых он мог бы спасти. Но Глейн сейчас сам был вне закона, любой его выход на дороги, в земли людей, подчиненных Ерсусу, чреват гибелью. И Глейну пришлось смириться.