Михаил Ланцов - Ротмистр Империи [litres]

– Мы можем взять Константинополь. Это реально. Во всяком случае, я бы за это дело при определенных условиях взялся. Но это не отвечает геополитическим интересам России. Пока не отвечает. Лондон и Париж будут резко против. Великобритания даже пропустила в Мраморное море «Гебен», чтобы усилить османскую оборону. Это говорит о многом.

– Пропустила?

– Конечно. Или вы думаете, что англичане не могли его перехватить, если бы имели такое желание? Нет. «Гебен» в Черном море отвечает геополитическим интересам Великобритании. И воевать – воюют, и нас от проливов ограждают. Нетрудно догадаться, что если мы возьмем проливы, то расстроим всю коалицию. Мы потеряем и без того слабое единство, и Центральные державы смогут победить. Сейчас – не время. До тех пор, пока над нами словно дамоклов меч нависают Австро-Венгрия и Германия – соваться в проливы смерти подобно. Ни одна из сильных Европейских держав этого не желает. Каждая по-своему. Но не суть. Главное заключается в том, что взять мы можем, а удержать не сможем.

Наступила тишина. Весь семейный совет Романовых внимательно смотрел на этого тщательно выбритого парня. И думал. Каждый о своем.

– И что вы предлагаете? – после долгой паузы спросил Император.

– Нам не нужно пугать союзников. Во всяком случае – не сейчас. Повторю. Пока над нами нависают Австро-Венгрия и Германия – мы не сможем взять и удержать проливы. Никогда. В интересах России, чтобы эти державы по итогам войны раскололись на не очень мелкие, но достаточно слабые государства. Королевства Бавария, Ганновер, Саксония, Австрия, Венгрия, Богемия и так далее. И уже после этого, улучив момент, окончательно решить османский вопрос.

– И все? – с улыбкой спросила Мария Федоровна.

– Нет. Решив вопрос с османами, нужно будет возвращаться к японскому вопросу. Нам нужен выход на рынки Китая… и не нужна сильная Япония.

– Но ради чего тогда России воевать в этой войне? – поинтересовался Сандро [147]. – Какова цель?

– Как ради чего? О! Это несложно. Например, за воссоединение со старыми славянскими землями. Остров Рюген со старинной Арконой [148]еще не освобожден. Позен, Померания, Силезия еще не вернулись в лоно России. Да, их обыватели говорят на немецком языке и считают себя немцами. Но память о старине до сих пор жива и хорошо видна даже в названиях местных. Пруссия – это балты. Но бросьте в меня камень, если Пруссия не созвучна с Русью и Россией.

– Вы серьезно? – удивился Император, просто ошарашенный от такого полета мысли своего зятя.

– России нужна осмысленная цель в этой войне, которая не отпугнет ни Англию, ни Францию. Во всяком случае так сильно, как проливы. Ведь в случае победы мы должны будем что-то взять. Почему не эти земли? Разве нам помешают германские верфи в Данциге и Штеттине? Особенно в свете того, что японский вопрос рано или поздно нам придется решать. И нам потребуются корабли. По-настоящему хорошие корабли. Построенные по принципу – есть деньги на четыре, строй два, но таких, чтобы – ах! Потому что мы слишком бедны, чтобы покупать дешевые вещи. Это англичане могут лепить многочисленные дешевки и давить массой. Как там говорится? У короля много! [149]Для нас это верное самоубийство.

– Хм… – задумчиво произнес Николай, почесав затылок. Его мозг кипел. А пар, если бы мог, шел из ушей.

– Тем более что мы можем вспомнить и о других землях. Например, о Гольштейн-Готторпских владениях.

– Но Павел I уступил их королю Дании! – воскликнула Мария Федоровна.

– Король Дании их не удержал. И сейчас эти земли по праву силы принадлежат Германии. И, я думаю, будет справедливо, если потомок того самого короля Дании, – кивнул Максим в сторону Императора, – вернет контроль над ними. А заодно захватит Кильский канал – важнейший стратегический объект на Балтике.

– Даже не знаю… – как-то неуверенно произнес Николай, покачал головой.

– По одной из версий, Рюрик родился в Хедебю – городе, на севере того самого Гольштейн-Готторпского княжества. Чем не дополнительный смысл? Ведь возвращение этой земли можно обставить как обретение места, где родилась сама Русь.

– Это по какой версии? – вскинулся Сандро.

– По которой Рюрик был из самого древнего датского рода конунгов, ведущего свое происхождение от самого Одина. Хрерик Ютландский. Могучий викинг и владетель всей Фризии и юга Ютландии. Создатель Русской марки, объединивший под своей рукой восточных славян, балтов и чухонцев. Дети которого крепили и ширили Русь. Освободили от Хазарского ига. Защитили от половцев. Освободили от монголов. И Романовы, как наследники и кровные родичи славного дома, продолжают его великие дела. А потому возвращение старинной вотчины всей Руси – Хедебю есть дело в духовном плане не менее важное, чем вызволение из плена Константинополя. Ибо Хедебю – мать, а Константинополь – учитель. Кого важнее освободить из плена? Думаю, ответ очевиден. Легенда? Легенда. Как по мне, так вполне себе неплохая. Она прекрасно подходит под сложившуюся ситуацию.