Константин Бенев - Метро 2035. Царица ночи

– …Ваши задницы под пауков. Вы легко отделались. Только представляю, какой будет на станции ржач, когда увидят твою походочку. Пингвин, натуральный пингвин.

– Да мне и самому смешно. Как представлю…

Виктор неожиданно встал и заходил кругами.

– Ты бы лучше представил, как теперь из этого положения выйти. Макар – скис, Иван Иваныч – царствие небесное ему, ты… Как тот танцор – яйца мешают! И что? Сколько твоих осталось? Трое еще? Четверо? И это тогда, когда так нужны люди…

– Да ладно. Остынь. И не накручивай себя. Знаешь же – все на мази, и все будет как надо.

Хранитель успокоился так же неожиданно, как и вспылил.

– Сколько еще они будут в отключке?

– Полную дозу вкололи, там разбираться было некогда.

– Хорошо, время еще есть. Поднимай своих, всех, с оружием. Макара тоже, нефиг прохлаждаться.

Из своего укрытия Мишка наблюдал, как бесчувственные тела перетащили в подсобку и заперли дверь. Если бы Горшок не знал об опытах Хранителя с ядами и не подслушал тот разговор, то вообще впал бы в отчаяние, но тут оставалась надежда – очухаются, и тогда он найдет способ вытащить их. Живы они, живы, иначе ради чего Хранителю было все это затевать?

– Слушай, Мультик. Ты бы сходил погулял, а? На кухню заглянул. Понимаешь, брат, тут такое дело, что ты мне помешать можешь. И не обижайся. Вдруг тебя заметят? А это значит, и меня найдут.

Котей не отреагировал, всем своим видом он показал, что никуда уходить не собирается.

– Ладно. Но тогда полезай за шиворот, и не вздумай оттуда сбежать.

Мультику такое предложение понравилось.

– Да осторожнее ты! Спрячь когти!

Что, продолжим играть в шпионов? И Мишка подобрался поближе к лаборатории. Подслушивать.

– Сань, ты как там?

– Башка трещит.

– Пройдет. Вот что мне тут, в гостях, понравилось, так это ликерчик, в который мне этот безумный доктор яду плеснул, и эта гадость.

– Странные вкусы.

– Да я просто восхищен! У мужика явный талант. Даже жалко, что с головой у него совсем плохо.

– Думаешь?

– А ты вот пообщаешься, и сам увидишь.

– Да уж. Поскорее бы, а то надоело тут пылью дышать.

Вырубило Грина неожиданно, опять, как и тогда, с Вексом.

Лес, темнота, на поляне – здание, высокое и все из стекла. Изнутри идет свет, не яркий, пульсирующий, но его достаточно, чтоб Алекс понял – это оранжерея. Он бывал тут, видел ее хозяйку, любовался ее цветами. Царица ночи. Она и сейчас была тут, живая и невредимая, словно не было никакой катастрофы, словно мир не изменился до неузнаваемости. Царица даже подросла, разжирела, стебли, сплошь покрытые иголками, занимали теперь все пространство. И еще – она цвела. Цветы появлялись и опадали постоянно. Алексу показалось, что он чувствует запах ванили, испускаемый ими.

Грину вдруг стало ясно – это не просто цветок, это – существо, умеющее мыслить, говорить, слышать и понимать, что ему говоришь ты, человек.

Тысячи глаз, укрытые под иголками с любопытством рассматривали его. И Грин готов был отдать на отсечение голову: существо мыслило. Он явственно чувствовал энергию, идущую от цветка, она была настолько мощной, что сбивала с ног, заполняла все вокруг, выдавливала все препятствия, не встречала никакого сопротивления. И в самой середине этого адского вихря светилось огромное соцветие, сердце Царицы. Еще немного, и оно взорвется, выбросит из себя потоки энергии, которые разольются во все стороны, затопят, подчинят себе все вокруг, а потом вернутся обратно, принеся в качестве контрибуции мысли и чувства покоренных…

– Ты уж постарайся, не пугай меня больше.

– Что, долго был в отключке?

– Да с минуту. Но я сообразил не сразу, подумал – из-за гадости вырубился. Что на сей раз?

– Знакомство с Царицей ночи. Эта зараза умеет читать мысли. Вообще, много чего умеет. И красивая, до жути. Еще лучше, чем раньше. Подросла на радиоактивных-то харчах, в оранжерею не лезет.

– Погоди, какая оранжерея?

– В Ботаническом саду, как раз для нее и построенная. Петроградцы, видать, ее подремонтировали, дыры залатали.

– А мне что этот чудик тогда показывал?

– Что?

– Кадочку, а в кадочке – суккулент этот.

– Значит, просто еще один. Но главная – та, в оранжерее. И я, теперь, кажется, знаю, как ее убить.

За перегородкой послышались шаги.

– Кажись, за нами. Поднимайся, а то затекло все. Эх, старость – не радость.

– И не бай, Сашок. Ну, где они там, ключи, что ли, потеряли?