Евгений Аллард: Ловушка для Сверхновой

Зверски разболелась голова, словно острые раскалённые иглы врезались в лоб, виски, отдаваясь в челюсть. Я рылся в собственной памяти, как в старом хламе, пытаясь выудить информацию об этом человеке. И не мог.

Мужчина вдруг вскочил с места и, явно красуясь собой, легко впрыгнул на подиум рядом со мной.

— Поприветствуем нашего второго гостя! — истошно заорал ведущий. — Академик Красимир Золин! И его очаровательная супруга! Ольга!

Это был шок, ступор. Не знаю, как я выглядел со стороны. Но наверняка, как полный болван. Представить не мог ту перемену, которая приключилась с Золиным. С чего это вдруг он так помолодел?

— Ну что, Никитин, вижу, вы совсем не ожидали меня здесь увидеть? Правда? — академик пронзил меня таким ядовитым взглядом, что захотелось провалиться сквозь землю и больше никогда не видеть ни этой студии, ни академика с его потрясающе свежим цветом лица. На его фоне я выглядел как старый засохший кусок сыра.

Золин вальяжно развалился на диване, положив ногу на ногу. Также красуясь, распахнул пиджак, гордо продемонстрировал не только проступающие из-под белой рубашки хорошо развитые мышцы, но и модные молодёжные подтяжки, очень широкие, ярко-синие в белую полоску. Ольга присела рядом, и я поймал себя на мысли, что академик почему-то омолодил только себя, а вот жену оставил в том же возрасте. И теперь она выглядела, как видавшая виды мочалка на старой швабре.

— Ну что же, наверно, стоит продолжить разговор о долгих перелётах к звёздам? А, Никитин? — продолжил академик со снисходительной улыбкой. — Раньше продолжительность жизни человека ограничивалась 70-80, или максимум 100 годами. Но я, как видите, сумел повернуть время вспять. В свои 94 года я выгляжу… На сколько я выгляжу?

— Думаю, лет на 35, господин Золин, — на лице ведущего образовалась такая елейная улыбка, что меня чуть не стошнило.

Студия встретила овациями эти слова, и хотя я знал, что люди рукоплещут лишь по указке, кольнула зависть и обида. Интерес явно перешёл к академику. А я мог уже катиться куда подальше.

— Так вот. Ну, а ещё пара лет для моих исследований. И возможно — кто знает, я смогу открыть ген бессмертия. Ну, при наличии финансирования, конечно.

Это самое главное — деньги, деньги, деньги. Раньше меня поддерживал научный мир, и я по молодости и наивности думал, что учёные — романтики, им нравятся смелые идеи. На самом деле, я это понял лишь потом — им тоже хотелось получить свой кусок пирога. Но когда они поняли, что деньги идут лишь на мой проект, интерес ко мне угас, сменившись на зависть и глухое недовольство.

— Ну, предположим, — я взял себя в руки. — Мы создадим через некоторое время расу долгожителей, ну или — бессмертных. И отправим их к звёздам. А остальные что будут делать? Погибать? Мой проект — это спасение всех, а не кого-то.

— Вы уверены в этом, господин Никитин? — голос Ольги звучал снисходительно, даже скорее высокомерно. — На вашем месте я не стала бы это утверждать. Ваши выкладки… Как бы это получше сказать. Которые были опубликованы. Изобилуют многочисленными ошибками, неточностями. И вообще, вряд ли вы хорошо понимаете, что делаете.

Опять она за своё! Из-за того, что я посмел покритиковать одну её книгу, которой так гордилась, она возненавидела меня. И каждый раз искала теперь подходящий случай, унизить меня, полить грязью. Мои попытки встретиться с ней на «научном поле», где-нибудь в журнале, или альманахе, отвергались ею. Она просто ускользала от объяснений. А здесь, где её могли услышать миллионы зрителей, она наслаждалась возможностью дискредитировать меня, как учёного, хотя прекрасно понимала, что лжёт. Откровенно лжёт.

— Результаты моей работы проверялись много раз. И людьми, которые хорошо разбираются в этом, госпожа Золина. А также. Знаете, я могу на глазах любого человека. И вас. Провести все эксперименты. С ловушкой.

— Шаманство. И ничего более, — махнул рукой Золин. — Картинки. Знаем мы, как вы склонны к эффектным демонстрациям. Вам бы в цирке работать. Вот я — реальное подтверждение моей работы. А что вы можете предложить?

— Это не картинки, — я ощутил себя уязвлённым. — Я говорю об уже созданном звездолёте, который находится на околоземной орбите. И экспериментах по созданию рукотворной «чёрной дыры».

— Скажите, господин Никитин, — вдруг с первого ряда подала голос Райкова. — Вы можете любому человеку показать ваш звездолёт?

В глазах Эвы горел неподдельный интерес. Чего я не ожидал.