Александр Накул - Глазами волка [СИ]

— Тебе пока нечего брить, маленький Ихневмон. Но он не взял тебя в ученики.

— Не взял. Но гаданию на стреле обучил.

— Видишь, как хорошо. Кстати. вы можете пройти в дом,— напомнил Евдокс,— я не думаю, что здесь удачное место, чтобы открывать будущее.

— Да, конечно.

Ребята снова пошли к воротам. На пороге Лик обернулся:

— А вы с нами пойдёте?— спросил он.

— Нет. Это не моё будущее, а ваше.

Во внутреннем дворике всё было по-прежнему. Жаровня горела, близнецы жарили на ней трофейное мясо.

— Давай, начинай,— сказал Лик,— что там у тебя?

Ихневмон кивнул и огляделся.

— Мне нужно куда-то поставить.

Лик смутился. С одной стороны, он вождь, надо командовать. С другой, было бы хорошо притащить бачку самому. Вдруг кто-то думает, что он не сможет?

— Подкатите бочку,— скомандовал Лик.

Близнецы подчинились, а потом вернулись к мясу.

Ихневмон бережно поставил шкатулку, поднял крышку. На тёмном фоне сверкнули две белые стрелы. А под стрелами лежала тонкая трубочка пергаментного свитка.

— У тебя есть люди, готовые выдержать боль?— спросил Ихневмон.

— Я только таких на дело и беру.

— Прекрасно,— Ихневмон достал стрелы. Руки у него дрожали,— Ты видел когда-нибудь гадание на стреле?

— Нет, оно делается тайно.

— Я тоже никогда не видел. Мне Сагилл всё рассказал. Нужно, чтобы тебя прикололи за руки вот этими стрелами. Можно к дереву, можно к деревянной балке. Я понимаю, это странно, но он так сказал.

Лик умолк и посмотрел на свои руки, растопырив пальцы. Потом поднял взгляд.

Знакомый синий огонь горел в глазах Лика.

— Думаешь, я боюсь боли?— спросил он.— Думаешь, я боюсь смерти?

— Я знаю, что ты не боишься. Но сейчас такое положение… ты должен сражаться. Руками.

— Не страшно. Я смогу командовать и с ранеными руками. Не забывай, на мне всё быстро заживает. Знаешь, как говорят, — быстро, как на собаке. И на оборотне.

Ихневмон лихорадочно соображал. Оборотни — это, конечно, хорошо. А если Лик истечёт кровью или задохнётся ещё до конца гадания? Пожалуй, его подручные снимут за такое голову и подвесят за хвост.

— Скажи, тут найдётся пара верёвок?— спросил он.

— Конечно, есть. Что за хозяйство без верёвки?

— Пусть принесут. Мы привяжем стрелы к рукам, а руки к перекладине.

Верёвка нашлась быстро. Но Лик всё равно о чём-то беспокоился.

— Здесь недостаточно глухие стены,— наконец, сказал он,— Давай, пойдём в комнату.

Они спустились в полуподвал. Свет из небольшого окошка освещал край стены с выцветшей росписью и тёмным пятном. Пятно было, похоже, от крови, и засохло много месяцев назад.

— Вот сюда меня привяжи,— Лик качнул тяжёлый деревянный брус, подвешенный на толстенном канате. Разглядеть в темноте его было непросто.

— Ты уверен, что она тебя выдержит?

Вместо ответа Лик повис на перекладине. Потом подтянулся. Дерево заскрипело, но не прогнулось

— Интересно,— произнёс Ихневмон, разматывая верёвку,— Зачем эта штука здесь висит? Кого к ней привязывали?

— К ней не привязывали. К ней приколачивали. Тут запеклась кровь.

— Разве железного колеса не достаточно?

— Госпоже Статире ничего не достаточно. А железное колесо тут тоже есть. Но комната с колесом — на другой стороне.

— Нет, на колесе я гадать не буду.

Лик уже раскачивался на перекладине. Это была не игра. Он готовился к испытанию.

— Я сейчас позову близнецов,— Ихневмон заготовил узлы и вложил в них по стреле,— Привязывать должны два человека.

Близнецы вздёрнули Лика, бойко и весело. Так, наверное, спутники Одиссея привязывали его к мачте. И, без напоминаний, покинули комнату.

— Как ощущения?— спросил Ихневмон.

— Отлично плывём,— ответил Лик,— Читай, не томи.

Он чувствовал себя и вправду неплохо. Только руки быстро наливались усталостью и к горлу подкатила тошнота.

Ихневмон встал под окно, чтобы тусклый свет упал на пергамент. В комнате сразу стало темнее.

— Я буду читать очень быстро,— пояснил Ихневмон,— поэтому запоминай получше. Если долго так висеть, кровь из рук прильёт к груди, сдавит трахею и горло. Ты начнёшь медленно задыхаться. Конвульсии побегут, всё такое.

— Не тяни, умоляю!— Лик крикнул так громко, что сорвался на хрип.

Невриец наловчился и ухватился пальцами за перекладину. Он не раз висел и подтягивался на скалах или деревьях, но никогда не делал это так долго. Боль уже проснулась и ползла по запястьям.

Конечно, не так больно, как первые метаморфозы. Но эта боль будет расти.