Михаил Соловьев - Пасынки Апокалипсиса

А там катился легковой камуфлированный автомобиль со включенными фарами.

— Колика? — удивленно проговорил старина Дэн.

Эх, минутка жизни лишняя. Кто может понять, что такое стоять на пороге вечности, да и есть ли она вечность. Никогда не думал, что могу так радоваться просто чистому воздуху или тучке, что сейчас наползёт краем на жгуче-рыжий диск в небе.

— Успел, — искренне радовался мой бывший дружок из Челябинска выскочив из машины, — Хоть попрощаемся сейчас по-человечьи. Чего замерли? — гаркнул он вдруг нам злобно, и автомат его ловко скользнул с плеча в руки, — А ну пошли до кучи!

Растерянный Дэн еще пытался ему объяснить, мол, надо бы наручники снять, чтобы честь по чести, но Колька его и слушать не захотел.

Бойцы в «прениях» участия не принимали, и стояли сейчас, расслабленно опустив оружие.

— Стреляй здесь, — устало проговорила Карина, — Устала я сегодня что-то.

— Больно хочешь? — прищурился Колька, — Я могу. Сначала коленки прострелим, а потом и утащим. Веришь?

— С левой, — устало скомандовала набившей оскомину фразу наша головная, — Хорошие у тебя все-таки друзья, Миха …

Отвечать не стал. «Наждачка» в глотке терла уже так сильно, что невольно хотелось все это быстрее закончить.

— Динь-дилинь, — весело и как-то по-новогоднему прозвенели блестящие цепочки оков, — Динь-дилинь.

Шли медленно. С чувством. И когда сзади нас неожиданно взорвалось выстрелами пространство мы даже не повалились продолжая обреченно-мелко перебирать ногами.

Первой среагировала все-таки Карина.

— Бегом марш, — рявкнула она, — Быстрей б…

Мы не понимали, что происходит и не оборачивались, пока не завалились за груду освежеванных триадой Дракона трупов.

— Бзда-да-дах, — грохнуло вдруг что-то за нашими спинами, и я неожиданно увидел падая и краем глаза, как наш автозак в котором сюда прибыли переломило-подбросило в воздух.

Невысоко, но внушительно.

Тишина после взрыва показалась невыносимой. Звона в ушах не было, а вот стоны раненых долетели до моих ушей сразу.

Та-дах, — грохнул одиночный выстрел, — Та-дах, — и я почувствовал, как оборвалась еще одна жизнь..

Любопытство оказалось все-таки сильнее любых соображений о безопасности, и я высунулся-таки из-за укрытия.

Сначала тому, что увидел, я не поверил и даже на всякий случай по-мальчишечьи зажмурился-потряс головой.

Глянул еще раз и понял что не ошибся, а ситуация переворачивается на сто восемьдесят градусов.

Добивал раненых бойцов из триады Дракона не кто-нибудь посторонний, а именно Колька. Неожиданно для меня встали на свои места и странное поведение моего товарища на допросе, и непонятное дружелюбие с искорками во взгляде.

Он стоял сейчас над своим старым товарищем Дэн Тином и что-то ему говорил. Потом поднял автомат.

Та-дах, — сухо грохнул выстрел, и я неожиданно увидел, хотя снова зажмурился еще раз, как затвор на обратном ходу выбил патрон из магазина и дослал его в патронник.

— Птахин! — заорал мой старый товарищ, — Валите сюда, если уцелели! Браслеты сниму…

Неожиданный поворот парализовал меня окончательно. Еще несколько дней назад я бы ни за что не позволил ни заковать себя, ни увозить на расстрел, однако способности угасали, а после Колькиных слов ой как не хотелось вставать.

Кровь пульсировала в висках, противно напоминая — я еще жив.

Закованные в одну вязанку товарищи истрактовали молчание каждый по-своему.

— Кокетничаешь? — косился на меня своим птичьим глазом Рубан, — Чего делать-то будем? Встаем?

— Его не зацепило часом? — беспокоилась моему отсутствию реакций помятая падением Карина, не имея возможности повернуться.

Я чувствовал на тонком уровне молчаливое недоумение Сереги и Кольки стоящего на полуденном солнце с автоматом наизготовку.

Мне так хотелось, чтобы они поняли без объяснений как неохота мне сейчас подниматься из-за этой неожиданно уютной кучи трупов.

— Птахин нету времени! — проорал еще раз Колька, — Не вылазишь — каждый за себя, мне твоя команда до фени…

— Да идем мы идем! — с неожиданной злостью проорал Рубан, — Миха не в себе немного, — совсем уж неожиданно мотну он головой назад, угадив мне точно в переносицу.

Боль нежданной оплеухи вырвала меня, наконец, из сумеречного состояния, а вместо злости на меня навалилось вдруг беспричинное веселье.

— Встаем, — заорал я, радостно дергая Саню за тросик, — Колька, ключи от наручников у Дэна…