Антон Текшин - Cooldown [СИ]

Я устроился в проходном скверике, зажатом между двумя улицами, изображая из себя уставшего от работы человека, который решил попить пивка, перед тем как идти домой, к семье. Не совсем законно, ибо распитие в общественных местах теперь под запретом, но вполне естественно. Мирно сидящий мужик с бутылкой в чёрном пакетике и с пачкой чипсов внимания не привлекал совершенно, даже проходивший мимо патруль мною не заинтересовался – уже привыкли к такому зрелищу. Хотя я всё же предпочёл бы мороженое.

Сидеть, слушая в наушниках старого доброго Цоя, пришлось долго, но моё ожидание было вознаграждено: вдалеке показались три детские коляски, катящиеся впереди оживлённо беседующих мамочек. Всем было немного за тридцать, все ухоженные, даже какие-то холёные, в дорогой брендовой одежде. В сторону мужика в спортивном костюме и с бутылкой в руках они даже не взглянули – не их зона интереса. А вот я мог несколько секунд совершенно бесцеремонно на них пялиться. Это вполне входило в роль простого мужика-забулдыги и не вызывало ни у кого вопросов.

Меня интересовала та, что посередине – с волосами тёмно-медного отлива, одетая в шикарное белоснежное пальто.

Узнать в ней юную бунтарку сейчас было очень тяжело. Восставшая против мачехи, она теперь сама стала счастливой мамой. С мужем они уже в браке больше четырёх лет, но потомством обзавелись совсем недавно – видимо, не без помощи суррогатной матери: уж очень сильно ей досталось тогда от Кукловода…

Ничего не подозревавшая Юлия Рассохина, а теперь уже Менькова, прошла мимо, обдав меня волной дорогих духов. Найти женщину не составило большого труда: на её страничке регулярно выкладывались свежие фото, из которых можно было подробно узнать обо всей её жизни. Так уж нынче заведено, все частные детективы наверняка скучают без работы. К счастью, она не переехала в другой город или за границу, а продолжала жить на своей малой родине, подарив мне возможность собственными глазами увидеть, что я смог сделать в жизни хорошего.

Я никогда не идеализировал собственные поступки, но и не жалел о сделанном выборе. Мститель был нужен в первую очередь как средство устрашения, два года терроризировавшее преступность. Город, может, и не стал оплотом безопасности, и мне никогда не узнать, сколько человек спасли мои превентивные действия, но даже одна- единственная Юлия оправдывала всё. Вот сейчас она гуляет с ребёнком в окружении подруг, счастливая и довольная жизнью. Значит, я в своё время сделал всё правильно. А что касается её отца, решившего, что умирать мне ещё рано… Думаю, он тоже вряд ли когда-либо мучился угрызениями совести.

Посмотреть на спасённую мной девочку было крайне интересно, но куда интереснее было узнать, не пасёт ли её кто, ожидая, когда я решу её навестить в порыве сентиментальности. Здесь нет камер, а, значит, наблюдателям придётся немного раскрыться. Но трафик по улицам протекал в совершенно обычном режиме, а все прохожие на аллее являлись самыми обычными гражданами. Напряжённое чувство опасности хранило молчание. Оставался ещё вариант с применением дрона, но такой способ не давал гарантии, что все окружающие Юлию люди будут точно опознаны.

Не чувствовал я наружки, и всё тут. Либо работают профессионалы высочайшей пробы, и меня возьмут при малейшей попытке покинуть скамейку, либо за Рассохиной-Меньковой действительно никто не следит. Значит ли второй вариант, что начальство Георгия махнуло на размороженных рукой? У них же там какой-то психопортрет имелся, а там всего три фамилии нужно было взять на заметку: пару сослуживцев, оставшихся в живых до сегодняшнего дня, да девчонку, ради которой я в своё время пожертвовал всем. Странно.

Я уже хотел было покинуть место наблюдения, как обстановка резко изменилась. К троице молодых мамаш стремительно приблизилась невысокая фигурка в красной толстовке с накинутым на голову капюшоном. Я мгновенно подобрался, и мне показалось, что воздух вокруг зазвенел от напряжения. Вот оно! Неужели незнакомец послужил триггером, вскрывшим наблюдателей?

Юлия, состроив недовольную гримасу, отпустила вперёд подруг с колясками, катившимися сами по себе, и перекинулась с человеком в толстовке несколькими отрывистыми фразами. Я следил за разговором буквально периферическим зрением и не сразу понял, что собеседник Юлии тоже женского пола: сыграла свою роль и худоба, и нарочито бесформенная одежда, строго по последней моде.

Из-за расстояния разговор услышать было невозможно, но в том, что там проходила ссора, я не сомневался. Вот только кто эта худышка в капюшоне?