Эдуард Поляков - Друид [СИ]

Пока полубог Арт Ём принимал водные процедуры, все поселение с мала до велика светилось в приготовлении Великого праздника. Грядущее пиршество грозило порядком истощить запасы небогатых островитян. Но все эти крохи, мелочи, по сравнению с великим даром, который Арт Ём принес их селению.

Чахнувшая, и медленно умирающая яблоня, единственное дерево на небольшом острове, сейчас напитывалось силой и росло. Уже к вечеру его крону украшали красные плоды, тянувшие раздавшуюся крону к земле. Деревья плохо росли в каменистой почве островов, и лес для строительства и кораблей закупался с материка. А уж тем более, плодовые деревья, те и подавно считались гордостью и святыней любого острова. И теперь нет сомнений, что эта маленькая безымянная деревушка рыбаков, станет процветающим портом, обретя такое чудо.

А вечером, при свете факелов чадивших в лунное небо, начался праздник под шум волн. Мне была предоставлена церемония срыва первого плода с Яблони, и я, под радостные крики толпы, запустил зубы в спелую мякоть. Праздник был на славу, наверное, это лучшее, что могли себе позволить небогатые моряки. Но праздновать до конца, я не остался, усталость слепила глаза и валила с ног. Поэтому откланявшись, я ушел в дом местного старосты Велла, чтобы погрузиться в сладостные чертоги Морфея.

Край Скивов. Деревня рода Росомах.

Дима открыл левый глаз, правый, оказалось, заплыл, и потрогав лоб, он нащупал подсохшую корку от трех параллельных рассечений. Тут же в голове всплыла милая русоволосая девушка в полотняном платье и с котомкой в руках. А потом поющая лесная красавица обратилась в хищника с бурой шерстью и, как итог, он сейчас лежал тут с тремя отметинами от когтей на лице и избитым телом, на любое движение, отзывавшееся болью. Кстати, где это тут?

Шея при повороте ныла, но оглядевшись, Дима понял, что находится в каком-то бревенчатом строении, больше похожем на кладовую. Пакля между бревнами, бусы из сушеных грибов, веники каких-то трав и маленькое окошко, затянутое полупрозрачной слюдой, освещало дневным светом эту крохотную комнатушку.

Во-первых, он находится в людском поселении и его худо-бедно перевязали, это хорошо. Во-вторых, на космос всё это мало походило, скорее, на какое-то темное средневековье — а это уже плохо. И ещё хуже, что он понятия не имеет, как сюда попал. Дима вспомнил, как попытался встать после ранения в голову, в гранитной пещере еще на Еве, в окружении друзей. А дальше он очутился в глухом таежном лесу и первый человек, который ему встречается, обращается в зверя и отправляет его в нокаут во второй раз за два дня.

Он бы и дальше лежал, не двигаясь и регенерируя, но на ноги его подняла Великая Сила — Любопытство. Интерфейс подсказал, что в отключке, он провел чуть больше часа и до полной регенерации ему потребуется еще столько же времени. Флинт открыл дверь, сколоченную из грубых досок и, щурясь от дневного солнца одним глазом, вышел на улицу.

Дима и впрямь оказался в деревне, вот только все дома в этом селении, находились, как бы, под корнями исполинских деревьев. На ум приходили только гиганты секвойи или баобабы, но нет, это были дубы, и ясени. Видимо, дерево сажалось на землянку и со временем оплетало ее корнями, становясь могучими стенами и крышей. Вот только, сколько столетий нужно для этого?

По улицам, мощеным крупной морской галькой, сновали местные жители. Ни ников, ни уровней над их головами не было, словно это не игра, а настоящий мир.

Дима и еще раз оглядел свой интерфейс и убедился, что находится в виртуальности. Только в какой-то другой, отличной от Квази Эпсилон.

Жители ходили в простой холщовой или льняной одежде, развешивали у домов стираное белье, вокруг бегали и играли дети, размахивая деревянными мечами и палочками. Причём, детская игра велась не только на улицах, но и в кронах гигантских деревьев. Но никто из взрослых не старался ни снять, ни пожурить сорванцов за столь опасные игры.

Плинтус оказался за дверью и, завидев хозяина, начал по-кошачьи ластиться, стараясь лизнуть в щеку шершавым языком. А еще, на улице, помимо женщин и детей, появились несколько мужиков. Они окружили двор землянки Димы. Из-за их спин вышел суховатый старик, в сопровождении двух отроков. Вся троица, была одета не так как все остальные жители, поэтому Флинт определил их как жрецов, или лекарей: балахоны с высоким воротом, с поясом из толстой пеньковой веревки, на которой висят различные вещи непонятного назначения и нож, с коротким изогнутым лезвием. Из-за высокого ворота виднелись одни глаза.