Михаил Михеев - Время молодых [litres]

Как позже выяснилось, решение было опрометчивым. Казавшаяся недавно большой квартира стала вдруг маленькой, наполненной беготней, в санузле так просто, как раньше, уже не посидеть, да и подруг домой не привести, приличия, чтоб их. А так как время проживания он сразу не обговорил, то гости обустраиваться начали всерьез и надолго.

Но даже это можно было бы потерпеть, если бы не идиотская ситуация с Одори. Глупая девчонка мало того, что сама втрескалась в бравого офицера по уши, так еще и свято верила, что имеется какое-то ответное чувство. Идиотизм! Да, в пятнадцать лет мозгов у нее нет и быть не может, но он-то здесь при чем? К братству педофилов Кольм себя никогда не причислял, а отмахиваться от малолетки очень быстро надоело.

В общем, неудивительно, что спустя совсем немного времени он уже старался дома лишний раз не появляться, ночуя то у родителей (те отнеслись к ситуации с добродушной усмешкой), то и вовсе на службе, благо когда Семен получил новое назначение, с этим стало просто. Вот и на сей раз отпьянствовал свое, лихо снял там же сговорчивую девицу, у которой завис до утра, а к десяти по корабельному времени уже сидел в своем кресле возле пульта и разбирался с навигационной программой. Та никак не хотела адаптироваться к чужому «железу», и специалисты из группы электронного контроля только-только справились, заставив софт работать не как ему хочется, а как положено.

– Сидишь? – добродушный рык Милославского (сегодня командор был, как ни странно, в хорошем настроении) буквально резанул по ушам.

– Сижу, – покорно отозвался Кольм.

– Это хорошо, это правильно. Бросай все, тебя вызывают в штаб.

Ну, в штаб – значит, в штаб. Не больно хотелось, конечно, однако с командованием не поспоришь. Хотя, спрашивается, что Большим Шишкам потребовалось от скромного капитан-лейтенанта? Впрочем, Кольм прослужил достаточно, чтобы твердо уяснить себе: от подобных вызовов ничего хорошего ждать точно не приходится. Правда, имелся и приятный бонус – пилотировать курьерский бот, на котором осуществлялись перелеты в пределах орбиты Геркулеса, можно было и самостоятельно. Врачи наверняка взвыли бы от возмущения, но в медицинском свидетельстве было написано четко: запрет самостоятельных полетов на истребителе. А курьерская машина хоть и обладает не худшими динамическими характеристиками, формально под запрет медиков не попадала. И – все, умойтесь, друзья смерти, бюрократию не победить даже вам!

Перелет от «Гангута» к «Суворову», флагманскому кораблю уральского флота, длился недолго. Там и сложностей-то было не врезаться в какой-нибудь из многочисленных спутников, висящих на орбите. Вид на планету открывался, конечно, шикарный, но Кольм видел ее из космоса столько раз, что восприятие красоты поневоле сгладилось и утратило остроту. Да и не до нее было – здесь и сейчас в космосе вертелось столько всякой всячины, что пришлось сконцентрироваться на пилотировании, выписывая лихие виражи и не отвлекаясь на мелочи.

Единственным, пожалуй, что привлекло внимание, была одна из верфей, на которой как раз производили ремонт и модернизацию «Пересвета». Этот линкор, доставшийся Уралу в качестве трофея после разгрома нигерийского флота, решено было перестроить в корабль внутрисистемной обороны. Сейчас по его раскуроченному корпусу вперемешку ползали одетые в легкие монтажные скафандры люди и многолапые ремонтные роботы, а концов кабелей во все стороны торчало столько, что, казалось, звездолет обзавелся щупальцами на манер осьминога. Конечно, старье – но все же линкоры типа «Висконсин» строились когда-то на верфях Конфедерации, и проблем с совместимостью оборудования не возникало, а значит, был шанс, что корабль введут в строй в приемлемые сроки.

Куда хуже выглядел «Суворов», который сегодня к вечеру собирались загонять в док. Огромный, даже немного подавляющий своими габаритами звездолет как будто получил в борт удар исполинской кувалды. Почему-то в голову Кольма пришло сравнение с детской пластиковой игрушкой, которую прижгли спичкой, а потом еще наступили каблуком. Вокруг корабля сновали юркие боты, и такие же, как у Семена, и большие, грузовые. Сам же звездолет уже состыковался с четырьмя буксирами, которые и потащат его на ремонт.

Увы, ни маршевые двигатели корабля, способные легко разогнать его до субсветовых скоростей, ни вспомогательные маневровые, здесь и сейчас были не помощники – слишком грубыми получаются их импульсы. На орбите с таким движением, а тем более на входе в док, снести что-нибудь можно запросто. И если линкору столкновение мало чем грозило, то его визави сомнет в лепешку. Вот и приходилось использовать буксиры – эти крохи порой могли и умели больше, чем великаны дальнего космоса.