Виктория Шваб - Месть [litres]

– Эй, ребенок, – начал он. Его голос был таким нежным, словно он боялся сказать ей правду. Но Сид уже знала – Виктор не придет. Она уставилась на далекий горизонт, сунула руки в пальто, почувствовала кости своей сестры в одном кармане, пистолет в другом.

– Пора ехать, – сказала она, возвращаясь к машине.

Митч завел двигатель и снова выехал на шоссе. Дорога тянулась вперед, ровная и бесконечная, почти как поверхность замерзшего озера.

Сидни подавила желание снова оглянуться.

Виктор, может, и ушел, но нить все еще сплетала их жизни. Это привело Сидни к нему однажды и приведет еще раз.

Не важно, как долго или далеко ей придется идти.

Рано или поздно она найдет его.

Если у Сидни что-нибудь и было, так это время.

Хольц вздрогнул, но не от вида трупа на стальном столе, а от холода.

В складском помещении был ледник.

– Теперь не такой крутой, – пробормотала Бриггс, ее дыхание вырывалось облачками пара.

И это было правдой.

Лежа там, под холодным белым светом, Элиот Кардейл казался… юным. Весь его возраст таился в глазах, холодных, как у акулы. Но теперь они были закрыты, и Кардейл выглядел не как серийный убийца, а скорее как младший брат Хольца.

Хольц всегда задавался вопросом, где проходит грань между телом и трупом, где человек перестает быть собой – «им» или «ею» – и становится «этим». Элиот Кардейл все еще выглядел как человек, несмотря на мертвенно-бледную кожу и все еще блестящие пулевые ранения – маленькие темные круги с зубчатыми краями.

Никто не знал, как Хэверти смог сделать Эли человеком или, по крайней мере, смертным. Точно так же, как они не знали, кто стрелял в ЭO или убил бывшего ученого ЭОН – хотя все, казалось, предполагали, что это был Виктор Вейл.

– Хольц, – огрызнулась Бриггс. – Я тут задницу отмораживаю, а ты на труп любуешься.

– Извини, – сказал Хольц. – Просто думаю.

– Ну так перестань думать, – сказала она, – и помоги мне их загрузить.

Вместе они переместили труп Кардейла в хранилище, которое по сути представляло собой ряд глубоких ящиков в подвале комплекса ЭОН, предназначенных для бессрочного размещения останков погибших ЭО.

– Один есть, – сказала она, царапая заметки в своем буфере обмена, – еще один.

Глаза Хольца переместились на другое тело, которое терпеливо ждало на собственной стальной доске.

Рашер.

Хольц как можно дольше избегал смотреть на своего старого друга. Не только из-за огнестрельных ранений, которые яркими пятнами выделялись на старых шрамах, но и потому, что не мог поверить своим глазам – Доминик так много пережил. Они отслужили вместе четыре года и проработали здесь бок о бок еще три.

И все это время Хольц понятия не имел, что Рашер такое.

Риос всегда говорила им не делать предположений, что ЭО не утки – им не нужно ходить или говорить, или пахнуть, чтобы подпадать под описание.

Но все же.

– С ума сойти, да? – пробормотал он. – Так вот задумаешься, сколько их там. И здесь. Если бы я был ЭO, то, поверь, сюда я бы точно не сунулся.

Бриггс не слушала.

Он не мог ее винить.

ЭОН был в чрезвычайном положении. Они довольно быстро вернули заключенных под замок, но в процессе все равно потеряли четырех ЭО, треть солдат валялась в лазарете, пятеро погибли. Операция в суде обернулась полной катастрофой, первый неубиваемый ЭO был мертв, возможно, стараниями их бывшего сотрудника, а директор сегодня даже не удосужился прийти на работу.

Хольцу нужно было выпить.

Бриггс запечатала двери холодильной камеры, и они поднялись обратно на основные уровни.

Хольц проскользнул через охрану и вышел на улицу, радуясь, что его смена наконец-то закончилась.

Его машина стояла на парковке, рядом с машинами остальных работников. Это был желтый скоростной автомобиль, такой, который привлекал животным изяществом – он не просто ездил. Он бродил, рычал, грохотал и мурлыкал.

Другие солдаты ЭОН любили подкалывать Хольца, но он с тех пор, как выбрался из армии, многого и не просил – только быстрые машины и красивые девушки – и был готов заплатить за одно из перечисленного.

Он сел за руль, двигатель приятно заурчал. Хольц включил обогрев, все еще пытаясь стряхнуть с себя холод морга и шок последних двадцати четырех часов. Миновав ворота, Хольц включил радио, пытаясь заглушить скрежет гравия.

Он покачал головой – ЭОН наверняка мог позволить себе проложить им частную дорогу, но, видимо, не хотел поощрять какое-либо движение. Так что, если вы были гражданским лицом, гравий в этом районе был признаком того, что вы забрели не в ту сторону.