Андрей Лях - Челтенхэм [litres]

Тем не менее надо было жить дальше и по возможности попробовать спасти его драконо-исследовательское предприятие. Дин тоже решил не сдаваться. Выход один, думал он, надо срочно поговорить с авторитетным человеком. Но, как назло, практически все корифеи драконьей тематики были давно и безнадежно мертвы. Впрочем, тут контактеру улыбнулась совсем было покинувшая его на новом поприще удача. Одного уцелевшего мамонта отыскать удалось. Это была некая Марина Дроссельмайер, слывшая специалистом как раз по тратерским локациям космических паразитов. Дин приободрился, написал, позвонил – и в итоге получил приглашение в гости. Ничего, подумалось ему, главное – ввязаться в бой, а там видно будет, как-никак, а он один из немногих, кто сталкивался с Драконами вживую, этого никто не отнимет. И он отправился на встречу в местечко под названием Лиммерсдорф.

Едва Диноэл открыл первую дверь того, что мысленно определил как «деревенский коттедж», обоняние явственно сообщило ему, что в доме живут как минимум две кошки. Миновав коридор со вздыбленным линолеумом, он очутился в дико захламленной комнате, в буквальном смысле слова заваленной книгами. Центральную часть занимала кровать – эпохальное сооружение со сложным рельефом. Даже не напрягая аналитических способностей, можно было понять, что на этой кровати, похоже, годами пили, ели, она служила письменным столом, складом косметических и туалетных принадлежностей, и еще бог знает чем. С кровати Диноэла шумно приветствовала хозяйка – необъятных габаритов старуха лет восьмидесяти, если не девяноста, облаченная в странное, едва сходившееся на ней шерстяное одеяние явно собственной вязки, из-под которого откровенно выглядывала ночная рубашка. На голове ее царила мешанина, видимо, когда-то великолепных, а ныне поредевших, седых и скверно прокрашенных волос, с беспорядком которых дама тщетно пыталась бороться, собирая их сзади не то в косичку, не то просто в схваченный красной резинкой хвостик. Это и была прославленная исследовательница драконьей цивилизации госпожа Дроссельмайер.

Диноэл заранее приготовил несколько дипломатично выстроенных вступительных фраз, но произнести их ему не пришлось. В принципе он мог бы вообще ничего не говорить, поскольку вставить хотя бы пару слов в бурный поток речи мадам доктора было делом весьма и весьма непростым. Картина осложнялась тем, что говорила она не просто увлеченно и непрерывно, это бы еще полбеды, она говорила с непонятным торжеством, захлебываясь и сияя от восторга, словно вот только сейчас, сию минуту, совершила открытие, которому суждено перевернуть мир. Да у нее благостность в проповеднической форме, немея, подумал Дин, это же эйфория, гиперкоменсация комплекса неполноценности в патологической стадии. Была девушка, которая внушала, внушала себе: «Я не хуже других, я не хуже других», внушила, и к тому времени взяла такой разгон, что уже не смогла остановиться, и ее понесло дальше: «Я не просто не хуже, я лучше, я всем вам объясню, как и что надо» – и вот, милости просим.

Пролетел час, пошел второй, а ни до чего конкретного разговор пока не доходил. Дин собирался с мыслями, растерянно глядя на монитор компьютера, по которому, отталкиваясь от границ экрана, плавала удалая надпись «Держись, Мариша!» Впрочем, надо признать, в своем предмете бабушка разбиралась досконально, и, хотя ничего сенсационного не открывала, ни память, ни логика ей не изменяли. Как понял Дин, доктор Дроссельмайер придерживалась хотя и не общепринятой, но вполне признанной концепции, что рептилоидная цивилизация Драконов явилась на божий свет из лаксианской пробирки. Но дальше бабушку заносило в неизведанные дебри. На основании анализа известных и не очень известных артефактов, а также всей культуры и всего искусства, мадам Дроссельмайер утверждала, что в некий отдаленный период влияние Драконов во Вселенной стало подавляющим, и они оказали решающее воздействие на все без исключения цивилизации, в том числе, естественно, и на земную.

Тут старушке удалось не на шутку озадачить Диноэла. Загвоздка в том, что главные доказательства Марина строила на сравнительном изучении шрифтовых орнаментов, которые, по ее представлениям, сплошь, от пола до потолка, покрывали стены Драконьего дома в Золотой долине.

– Вот, смотрите, – громогласно восторгалась она, обдавая жаром, брызгами и чесночным ароматом монитор и ухо Диноэла. – Буква «К»! Вот этот хвостик под верхней перекладиной! Это рудимент перьевой каллиграфии, она потом стала частью официального шрифта! А вот буква «Е» – видите, нет нижней подсечки? А вот Ковентрийская летопись – взгляните, все то же самое! Это у нас, в Англии, шестнадцатый век! Вы можете себе представить?