Виталий Храмов - Звездный попаданец [litres]

Десант уже вскрыл пробивными зарядами внешнюю обшивку тюремного блока. Выводили людей на поверхность медленно дрейфующего и вращающегося в пустоте огрызка станции. Звёздный Пёс отправил от себя командира десантников – помочь организовать тактическим группам эвакуацию. А сам покинул помещение только тогда, когда вокруг не осталось уже никого.

Десантные катера садились и взлетали прямо с обшивки, безжалостно коверкая её захватами и стартовыми двигателями. Садились с уже открытыми аппарелями. Бойцы споро загоняли околевающих от стужи Пустоты освобождённых пленников в недра десантных бортов, утрамбовывая их, как тюки с сухпаем. С травмами от маневровых перегрузок можно бы и на борту крейсеров рубежников заняться. А если не успеть укрыться за мощными щитами тех же крейсеров – лечить будет нечего.

Даже оптикой скафандра были видны исполинские туши кораблей Карательной эскадры, что тормозили себя в непосредственной близости от станции, разворачиваясь широкими проекциями к станции, чтобы прикрыть бронёй и щитами стартующие со станции малые суда, битом набитые людьми, стремящимися укрыться, спешно и с немилосердными к пассажирам перегрузками, в тени корпусов больших судов от взрыва станции.

Письменным сообщением-приказом (на всех каналах – гвалт!) Звёздный Пёс приказал десанту изолировать чужаков. И полетел к ним сам на движителях скафандра, когда получил от бойцов маяк их местоположения. Обоих чужаков Звёздный Пёс прикрепил к своему поясу абордажным тросом и, с силой оттолкнувшись от обшивки станции, дал полную тягу маневровым двигателям скафандра, улетая в черноту Пустоты с двумя привязанными к нему фигурами.

Вызванный Звёздным Псом «Вестник» уже шёл на сигнал его маяка. Время не ждёт. Этот этап – завершился. Пусть и не так, как планировалось. С много меньшими результатами, со многими разочарованиями, с много большими потерями. Очень болезненными потерями. Но – завершился. Потому следовало вернуться к выполнению основных планов. И так слишком много времени потеряно. А с эвакуацией справятся и сами. С последствиями карательной экспедиции – тоже. Делить плоды победы всегда найдутся охочие. А вот торить путь в неизвестность – мало желающих.

Холодно. Так холодно, как никогда не было. Я почти умер. В сознание проникали лишь некоторые моменты. Как плавились и открывались двери, выполненные заподлицо со стеной. Как Ваня потащил меня на выход. Как на меня напяливали большие презервативы. И как я никак не мог надышаться.

Не успел я встать на ноги, как опять оказался в невесомости. Я уже стал ненавидеть отсутствие привычной тяжести. Всё же невесомость – неестественна. А у меня к тому же условный рефлекс выработался: невесомость – неприятности.

Потом были какие-то непонятные для меня метания. Боя и его грохота я не видел и не слышал. Потому что отравленный недостатком кислорода мозг отказывался работать. И я так и не включил встроенную рацию.

Вялость, лень и апатию я не смог перебороть. И вообще казалось, что всё это – галлюцинации задыхающегося мозга. Какие-то бойцы в танковой броне таскали меня туда-сюда. Выволокли в чёрный пролом над бездонной ледяной пропастью, сразу же ошпарившей меня жидким азотом. Но даже та мысль, что хвостик почернеет и отвалится, не вызвала никаких эмоций. И – пусть! Терять детородность, так полностью. Буду как Варис – лысым, толстым и хитрым. И гладким, как пластмассовая кукла. Без выступающих частей в штанах. Пох… тем более что не по чему будет.

Какой-то жуткого вида боевик в битой-перебитой броне, мятой и дырявой, с оплавленными рубцами на бронещитках, прицепил тросом нас с Ваней за пояса. И спрыгнул в пропасть с этой консервной банки. С тупым равнодушием, с замерзающими мыслями и останавливающейся кровью в жилах, смотрел на светящиеся сопла десятков снующих космических кораблей. И – непроглядная темень вокруг. Самих кораблей просто не видно. Если бы не их светящиеся выхлопы – пропасть была бы непроглядной. Даже шрапнелевых дыр далёких звёзд в этой чёрной занавеске не видать. Человеческий глаз просто не рассчитан на космические просторы. Может быть, зря человечество вылезло в эту неуютную ледяную Пустоту? Определённо – зря!

Как к нам стремительно подлетел гладкий белый космический корабль – я уже не видел. Как и не осознал того, как меня втащили в него через шлюз.

Осознал себя только уже в тесной рубке этого космолёта. Уже завёрнутый в жгучее, как кипяток, стального цвета, но мягкое одеяло.