Вадим Денисов - Гоблин [litres]

– Что она бормочет?

– Этот человек ее муж или любовник.

– Скорее второе, – буркнул я. – С такой связываться…

– Мадам говорит ему, чтобы верил в ее святость и ждал. Женщины всегда заставляют себя ждать, – философски заметил исландец, мастерски ужав перевод беседы до сути вопроса. И с чувством выполненного долга надкусил плод, похожий на грушу-переростка. Да это и была груша, местная, с чуть специфическим терпким вкусом, который понравится не каждому. Сморщился и не глядя бросил плод за спину. Народ на барже боязливо пригнулся, но груша упала точно за кромкой дальнего борта. Видя такое дело, я бесцеремонно забрал у него второй плод: люблю эти фрукты.

По окончании затяжной, почти безэмоциональной беседы супругов мужичок в панаме абсолютно безразлично мазнул взглядом по мне и шкиперу, смешно кашлянул пару раз в предплечье и с облегчением сунул курицу в руки жены, которая тут же передала птицу одной из помощниц. А затем протянул ей маленький старинный пистолет с коротким стволом и колесцовым замком. Обыденно так, словно смартфон забывчивой супруге, надумавшей пойти в супермаркет. Переживает. Заботится о том, чтобы той было из чего всадить кусочек свинца меж глаз партнера по бизнесу.

– Хороший ужин нас ждет! – обрадовался Дагссон, подмигивая мне. – Подкрепимся. А после того, как стемнеет, посмотрим, что с такими красотками можно сделать двум усталым мужчинам, так ведь, Гоб?

Ай да дед, ай да сукин сын! Столько лет, а какой бодрый!

В конце концов весь наш спецназ порешал дела и отправился дальше по реке…

Медленно тащимся, зараза, медленно! Придется снимать с катера и ставить на корму баржи второй подвесной мотор, что позволит резко увеличить скорость движения. И все равно часть пути придется проходить уже в темноте. Ули Маурер убил бы меня за такие фокусы: ночью тут по рекам не ходят.

Амазонка нового мира светилась закатным золотом. Посреди русла обнажались полоски великолепного желтого песка – справа проплывал целый архипелаг постоянно меняющих очертания островков.

Я, наконец-то вспомнив о пулемете, поставил новые кексы. Суета и пляски прекратились, женщины, собравшись возле красиво мерцающего углями очага, начали рассказывать и обсуждать жуткие истории про каких-то глубоководных псов, духов Реки и Речного Змея, в существование которого они горячо верили. Хорошо, что переводил исландец, добавлять к таким ужасам лишнего не в его характере.

Оказывается, тут уже второй год наблюдают: то рыбак с вельбота, то пассажир сампана регулярно сообщают, что ясно и совсем близко видели, кто-то в бинокль, а другие простым глазом, громадную двухголовую змею, размером в пять раз больше нашей несчастной баржи, на которой они нашли временное пристанище.

Змея якобы плавала по вечерней Амазонке, подняв высоко из воды страшные головы, па́сти которых усеяны зубищами сабельного типа. Стрелять по Речному Змею из ружей бесполезно и неосмотрительно, пробовали. Как-то с борта одного неназванного парохода пальнули по чудовищу из пушки. Не попали. А Змей разозлился и утянул судно в пучину.

– Хрен знает что несут… – сквозь зубы бросил я в пустоту.

Получилось что-то типа забавной вечерней телепередачи из серии «Непознанное рядом с нами», и я, удобно подперев башку и облокотившись на мешок, аж заслушался. Но на темную воду реки, переливающуюся в красноватых отблесках заката гладкими кровавыми волнами, начал поглядывать с какой-то новой настороженностью.

Очередная точка поиска. Надеюсь, что здесь мне тоже повезет.

Кайенна – довольно большой город, бурно разросшийся буквально за последний год. Пожалуй, он стал уже раза в два больше своего извечного конкурента Доусона. Редко я здесь бываю, нет оперативных задач. В данном случае это даже хорошо – морду на этих улочках я никому начистить не успел, значит, Гоблина тут не помнят.

Ночью ничего толком не разглядеть, но память у меня профессиональная, и я хорошо представлял, куда мы пришли. Все бесхитростно, основатели городов до сих пор обходятся без услуг главных архитекторов. Над неровной линией берегового склона – здесь почти все поселения стараются ставить на возвышенностях – в четыре ряда и три улицы тянутся простенькие хижины и домишки, курятники и свинарники, амбары и дырявые сараи, выполняющие роль лодочных сейфов. За дальней третьей улицей заканчивается жилая зона, и начинаются плантации кукурузы.