Ольга Антер - Цена изменения [СИ]

— Чего бы мне это ни стоило, — эхом отозвалась Аори. И Тарги беззвучно пообещал вслед за ними.

— Люблю, когда ты говоришь глупости, — ухмыльнулся Веррейн. — Кстати, на будущее, хех. Если в очередной раз решишь, что навеки переместилась в нашу скорбную обитель, внезапная немота будет тому подтверждением. Какое замечательное, спокойное, тихое время наступит… Жаль, ненадолго. С твоими успехами в изменении общаться ты сможешь прискорбно быстро.

— Не знаю, как это получилось.

— Да, да, да… Замечательная формулировка вместо «Дорогой Веррейн, расскажи, как изменять?».

— Дорогой Веррейн, — Аори с сомнением оглянулась на Тарги и сделала несколько осторожных шагов к выходу из ущелья. Ноги дрожали, и как она так лихо допрыгала до волколака? — Расскажи, пожалуйста, как изменять. И как вернуться.

— Я буду предельно серьезен, — пообещал капитану Веррейн, тараща глаза для пущей убедительности. Явно в ответ на беззвучную просьбу, лишь чуть отличную от угрозы. — На Грани ты сможешь изменять мир легко, порой — неосознанно. Она сама будет отзываться и меняться, и чаще всего — наперекор.

— Наперекор чему?

— Сказки вспоминаешь? Стоит только пожелать, и вода станет вином, мертвые — живыми, а будущее — счастливым? Нет, Аорька.

— Я не понимаю. Что тогда нужно, жесты, слова?

— Эмоции. Ты — инструмент, а не источник силы. Первый камень, который поведет за собой горную лавину. Дай начало потоку, стань вратами, и сама пройди через них. Возвращайся, пока есть, куда вернуться. Без маяка ты останешься на Грани, затеряешься в бесконечном изменении.

— Как переход на «Химере», да, Тар?

Капитан кивнул, не отводя взгляда от хрупкой девушки. Она медленно, осторожно пробиралась к выходу из ущелья, босые ноги скользили по крощащимся камням, но Аори не касалась предложенной руки. Тарги каждую секунду готовился подхватить ее, поймать, не дать снова упасть. Но она не упала, научившись жить без него.

Волколак трусил рядом на четырех лапах, изредка насмешливо косясь на безмолвную Тень.

— У тебя отлично получилось с разрушением. Не думал, что в тебе это есть. Самые сильные, самые яркие переживания. Тебе оставалось совсем немного, Аорька, поверь. Не знаю, почему ты не научилась этому раньше… все было бы иначе.

— Чему — этому?

Он грустно, долго, несколько вздохов, смотрел в ее глаза.

— Ненавидеть.

— Владыка как-то сказал, что люди делятся на две части. Те, кто сначала научился ненавидеть, и те, кто научился любить.

— Зависит от точки зрения, — волколак ехидно ухмыльнулся.

— И что с твоей?

— С моей — люди делятся на очень много частей.

Аори рассмеялась нервно и немного истерично, но с души словно камень упал.

— Нельзя стать изменяющей, если ничего в жизни не приключилось, да?

— Можно. Но нам недолго позволяют наслаждаться этой роскошью.

— Арканиум презирают справедливо.

— Да. И больше всего — сами изменяющие. Мы, как никто, умеем ненавидеть.

Аори кивнула. Слова не нужны, стоит лишь вспомнить ночь и жар тусклого бра, и то, как оплывают черты рыжеволосой измененной с льдистыми глазами, и то, как серые змеи вгрызаются в Лейта, а он все не разжимает руки, и то, как улыбается тьма под капюшоном Владыки Арканиума.

— Погоди… Как-то это сильно просто. Я видела, как Эвин ставит щиты, как Сиэ изменяет хайритто, как… — она не смогла произнести имя. — Как измененные превращаются в других людей.

— Для этого и создали Арканиум — учиться влиять на ткань мира так, как тебе необходимо. Использовать свободные потоки и изменять мир. Потому магия и называется изменением, что невозможно создать что-то из ничего, но можно изменить то, что есть. Не, можно выплескивать чистую силу… А потом лапки еле-еле переставлять. Кстати, куда ты их переставляешь?

— Тут много вариантов? — она мотнула головой в сторону выхода.

Встряхнувшись, Веррейн умчался вперед, отталкиваясь мощными лапами то от земли, то, откровенно рисуясь, от отвесных скал. Шорох камней затих, оставив вместо себя густую, давящую тишину.

О чем говорить, спрашивать, как он тут? Видно ведь — как. Спокойные, выполнившие свой долг души просто уходят, растворяются, чтобы когда-нибудь родиться. Они не становятся демонами, не учатся заново ходить, драться, говорить. Не превращают самих себя в безмолвное и бесчувственное оружие.

Сколько же времени для него прошло с тех пор, как…

Сердце остановилось на мгновение, когда она обернулась и успела заметить, какая боль поселилась в глазах капитана.