Айзек Азимов - Лаки Старр и спутники Юпитера [litres с оптимизированной обложкой]

Он был обеспокоен. Что-то было не так! Произошло что-то такое, что не должно было произойти; или не произошло то, что должно было произойти.

Но он устал, все казалось нереальным в окружающем мире полусна. Что-то таилось на самом краю сознания. Он пытался ухватиться за него, но оно ускользало.

А утром от него не осталось и следа.

Верзила окликнул Дэвида из своей комнаты; он как раз просыхал под потоком теплого воздуха после душа.

Маленький марсианин крикнул:

– Эй, Счастливчик, я перезарядил источник двуокиси углерода в аквариуме венлягушки и добавил водорослей. Ты ведь возьмешь ее с собой на встречу с этим чертовым командующим?

– Обязательно, Верзила.

– Все готово. А можно мне сказать командующему, что я о нем думаю?

– Ну послушай, Верзила…

– Ерунда! Мне пора в душ.

Подобно всем, кто вырос не на Земле, Верзила наслаждался водой, и душ для него был роскошью. Старр приготовился к сеансу тенорового мяуканья, которое Верзила называл пением.

Дэвид уже кончил одеваться, а Верзила был поглощен какой-то особенно фальшиво звучащей мелодией, когда зазвенел интерком.

Счастливчик подошел к нему и включил.

– Старр слушает.

– Старр! – На экране показалось морщинистое лицо командующего Донахью. Губы его были сжаты, на лице откровенно враждебное выражение. – Я слышал что-то о драке между вами и одним из рабочих.

– Да?

– Вижу, вы невредимы.

Дэвид улыбнулся.

– Все в порядке.

– Помните, я предупредил вас.

– Я не жалуюсь.

– Поскольку вы не жалуетесь, в интересах проекта я просил бы вас не сообщать об этом в своем отчете.

– Если только этот инцидент не имеет прямого отношения к моему поручению, я о нем не упомяну.

– Хорошо. – На лице Донахью отразилось облегчение. – Нельзя ли распространить это согласие и на нашу встречу? Она будет записываться, и я предпочел бы…

– Мы не будем обсуждать это дело, командующий.

– Очень хорошо! – Командующий расслабился и почти сердечно сказал: – Встретимся через час.

Старр смутно сознавал, что прекратился шум душа, пение сменилось приглушенным бормотанием. Но вот и оно смолкло, на мгновение наступила тишина.

Он ответил в передатчик:

– Да, командующий, хорошо… – и тут же услышал дикий вопль:

– Дэвид!

Старр мгновенно вскочил и в два шага оказался у двери, соединяющей комнаты.

Но Верзила появился там раньше, глаза его были полны ужаса.

– Дэвид! Венлягушка! Она мертва! Кто-то ее убил!

Пластиковый аквариум лягушки был разбит и смят, пол залит водой. Труп венлягушки лежал среди перепутавшихся водорослей.

Теперь, когда она была мертва и не могла контролировать эмоции, Дэвид смотрел на нее без навязанной нежности, которую он, как и все остальные, ощущал, попадая в радиус ее действия. Напротив, он испытывал гнев – главным образом на самого себя за то, что позволил себя переиграть.

Верзила, только что из душа, в одних шортах, сжимал и разжимал кулаки.

– Это моя вина! Моя вина. Я вопил в душе так громко, что не слышал, как кто-то вошел.

Слово «вошел» не вполне подходило. Убийца не просто вошел – он прожег себе вход. Дверной замок расплавился под действием энергетического проектора очень крупного калибра.

Дэвид вернулся к интеркому.

– Командующий Донахью?

– Да, что случилось? Все ли в порядке?

– Увидимся через час. – Старр отключился и вернулся к опечаленному Верзиле. Он сказал серьезно:

– Виноват я, Верзила. Дядя Гектор сказал, что сирианцы еще не знают о телепатическом воздействии венлягушек, и я слишком легко в это поверил. Если бы я не так верил в неведение сирианцев, один из нас ни на минуту не выпускал бы из виду это маленькое существо.

Их позвал лейтенант Невски. Когда Старр и Верзила вышли из своего помещения, лейтенант вытянулся.

Он негромко сказал:

– Я рад, сэр, что вы не пострадали во вчерашнем происшествии. Я не оставил бы вас, сэр, если бы вы сами не приказали.

– Забудьте об этом, лейтенант, – с отсутствующим видом ответил Дэвид.

Он думал о том моменте перед сном, когда на короткое мгновение на пороге сознания возникла мысль, а потом исчезла. Но сейчас она не возвращалась, и он в конце концов стал думать о другом.

Они вошли в аграв-коридор, который на этот раз оказался заполнен людьми, точно и беззаботно двигавшимися в обоих направлениях. Во всем чувствовалась атмосфера начала рабочего дня. Люди работали под землей, где нет смены дня и ночи, по двадцатичетырехчасовому расписанию. Во все миры, куда он попадал, человек приносит с собой земные сутки. И, хотя работа идет круглосуточно, больше всего работает людей во время «дневной смены» – с девяти до пяти по стандартному солнечному времени.