Валентин Февраль - Отпетые мошенники Галактики [СИ]

Уговор был прост. Драться до чьей-то полной победы.

Если проигрывает Уорхол, я догуливаю отпуск. Если Уорхол побеждает…

Ну, в общем… Короче, сами понимаете.

Конечно, теперь-то я сам не желал прохлаждаться аж целый марсианский месяц в дурацком шезлонге с улыбкой счастливого деграданта и обязательной для всех отпускников бутылкой Звездного Нектара в руках.

Но и поддаваться Уорхолу тоже как-то не хотелось. С чего бы?! Не те времена, чтобы изо всех сил угождать начальству.

Начал я.

Ловко ткнув в глаза шефу двумя пальцами, я бросил его наземь, сел верхом и закрутил директору Лиги ногу так, что она на два сантиметра стала длиннее. Гарри сразу заныл, моля о пощаде и мне это понравилось.

Но на том везение Хитрого Лиса закончилось.

Правда, узнал я об этом слишком поздно.

Тем не менее, Гарри уже шлёпал рукой по чисто символическому ковру, полузадушенный и, практически, уничтоженный.

— Твоя взяла, мошенник ты эдакий, — пробулькал он горлом, почти теряя сознание от боли. И предупредил: — Но помни, мерзавец, если ты положил начальника на лопатки, это ничего не значит. В любом случае ты обязан соблюдать субординацию. Это твой долг.

Я победоносно улыбался.

— Не этого хотелось услышать мне от тебя, старина, сказал я. — Ведь только что я показал тебе новый приемчик, который я позаимствовал на Ганимеде. А ты даже не оценил его.

Считая, что с Гарри покончено, я слегка ослабил хватку.

Только слегка. И тут же пожалел о том.

Премерзкий тип этот Гарри. Пользуясь моей легкомысленной беспечностью, он довольно ловко выполз из-под меня, поднялся на ноги, а затем изо всех сил боднул меня, Хитрого Лиса головой в живот.

— А это приёмчик с Гальпеи, где бродят стада разумных родендропов, — сказал Гарри, к чести его будь сказано сноровисто уворачиваясь от смертельного удара в висок.

Удар, конечно, был мой. Потому Гарри решил отыграться, сделав попытку нанести не менее опасный для меня удар в область шеи. Этот удар, произведенный Гарри, мог свалить с ног сразу шесть человек. Как поодиночке, так и скопом. Но не меня. Я спасся, вовремя уклонясь.

— Один — один, — соврал Гарри.

Мы обменялись еще парочкой крепких, увесистых тумаков. От одного из них у меня брызнули искры из глаз, а Гарри проглотил свой знаменитый алмазный зуб, в котором к тому же размещалась его популярная в галактике шпионская рация. Популярность рации Гарри базировалась на её способности передавать только с помощью точек и тире — азбуки Морзе — симфонии как Шопена так и Бетховена, как Чайковского, так и Баха. Об эстрадной музыке я уже не говорю.

Потом я саданул шефа в промежность. Да так, что у меня хрустнуло в колене.

Каково же было Гарри?

— Ай, ай! — вертелся волчком шеф, напоминая в эти минуты динамомашину, вырабатывающую электроток для телепортационного портала Марс-Юпитер. — Мерзавец! — верещал он, кривясь от боли. — Это же самый запрещенный в Галактике прием! За него в прошлом световом году сажали на аннигиляционный стул!

— Но ты сам как-то говорил, — отдувался я, пользуясь моментом, — что в реальной, боевой обстановке для агентов Лиги запрещены только ограничения.

— Нельзя же мои дурацкие инструкции воспринимать буквально, — проревел шеф запальчиво, но тут же осекся. — В спарринге со своим любимым шефом, прямым и непосредственным начальством, так сказать, следует быть поаккуратнее, — добавил он уже спокойнее.

И вот тут Гарри удивил меня окончательно.

Внезапно, как-то подленько и злобно хихикнув, он наклонился и вытащил из штанов кусок бронепласта, который предусмотрительно запихал туда еще до начала битвы.

Выходило, я только зря покалечил ногу, которая теперь саднила и болела.

И тогда я сказал сам себе: ну, Сэм, другие пусть как хотят, но с тебя довольно. Тебя обвели вокруг пальца. И вообще, все то время пока я дрался всерьез, Уорхол валял дурака.

Само собой, изворотливость Уорхола общеизвестна. Сколько я его знаю, он никогда не мог обойтись без всех этих своих хитроумных штучек-дрючек. Однако, теперь шеф превзошел самого себя.

Да что там говорить. Коварный тип, скажу вам, мой шеф. Но вы и сами убедитесь скоро в этом.

— Ты лживый хитрец, Сэм, — объявил Гарри громко и несколько театрально, не забывая при этом бодро подпрыгивать, изображая из себя Майкла Зубодробильщика на ринге, как я знал — кумира Гарри.

Теперь он наступал на меня напористо и нагло, словно сошедший с ума инопланетник-ландскнехт, осаждающий непокорную планету.