Валентин Февраль - Отпетые мошенники Галактики [СИ]

И лишь только адресат с шумом и грохотом расписался в получении посылки носом по песку, я быстро сообразил, что мне пока рано радоваться легкой победе, так как ко мне сзади уже заходил второй такой же тип, как две капли воды, своей униформой и настроением похожий на первого.

Этот второй на удивление быстро прокрался ко мне, как я уже говорил, сзади и довольно профессионально ткнул мне в затылок электродубинкой с подведенным напряжением, способным свалить с ног и хоботохвоста с Гуморса.

Не секрет, что я люблю небольшую встряску.

Иногда она мне даже полезна, когда в меру.

Но, если у тебя поджариваются мозги, а кости бренчат, будто их сунули шутки ради в камнедробилку, вряд ли испытаешь чувство умиротворенности и благолепия.

И, тем не менее, я с честью выдержал испытание. Об этом свидетельствовал тот факт, что я даже не сильно разозлился.

Тем не менее, когда подошла моя очередь демонстрировать инициативу, я не жалел костяшек пальцев, когда наносил удар обидчику в челюсть.

А лишь только перед моими просто наглыми от рождения зенками мелькнули подошвы казенных форменных и фирменных ботинок с клеймом (ГУМКП) Главного Управления Марсианской Космической Полиции, я подумал, что, пожалуй, нет надежнейшего аргумента в любом, даже самом запущенном споре, чем кулаки, да старый добрый револьвер.

Конечно, если распорядится всем этим добром с толком и разумением.

Только после того как шалунишка, выронив дубинку и пистолет, а потом и пустив слюни, растянулся рядом со своим дружком и по совместительству — замом, я приметил, что отлупил не кого иного, как Главного директора полиции Теодора Бэтси.

Браво. Дуралей Бэтси вышел на оперативный простор.

Видимо старый пень собственноручно решил заработать гонорар, который сам же и назначил за голову Хитрого Лиса. Весьма похвальное стремление, учитывая то, что гонорар этот — липа. И не Бэтси ли об этом не знать.

Конечно, мне не привыкать выпутываться из разных передряг, в которые я то и дело попадаю. Но эта, похоже, превзошла все предыдущие, я ведь, избил полицейских.

— Приятная компашка. Не думал, что копы в этот безоблачный и весенний денек придут провожать в неблизкий путь старину Лиса, — сказал я, может быть несколько выспренно, но вполне искренне.

К тому же, ведь, нужно было хоть как-то завязать беседу?

По ходу дела я ненавязчиво, но вполне деловито подправил настроение у приунывших было легавых носком ботинка.

Это мой запатентованный способ. И проводится он путем прикладывания ботинка после соответствующего небольшого взмаха к ребрам испытуемых.

Признаюсь вам, ребята, честно и откровенно, если уж мне и не надоедает кого-то мутузить, так это легавых. С ними такой трюк я готов проделывать достаточно часто.

О, вы вправе, конечно, со мной не согласиться. Но, смею вас заверить, что за те броские изменения, что я произвел на хронически напыщенном обличье лиц, помешанных, как известно, на получении взяток, мошенничестве и карьере, я считаю, что вправе получить гонорар в размере десятикратного срока на урановых рудниках Цереры.

Однако, чёрт с ними, с почестями и наградами. Глазу и так приятно. Раз посмотришь, на всю жизнь впечатление.

— Бэтси! — гаркнул я в ухо ползающего в пыли у моих ног, совсем уж раскисшего червяка в человеческой обличье. — Прощай, старый дурень. Больше тебе меня не ловить, а мне от тебя не бегать.

Не лишним здесь будет напомнить, что чуть ли не с пеленок я состоял на учете в полицейском участке.

Мы с Бэтси попривыкли друг к другу. С меня он начинал карьеру. На мне её и загубил.

По всем статьям Бэтси был для меня, как родной отец. Статьям уголовным, конечно.

Опытный, изощренный отец-инквизитор.

Но я для него был чем-то вроде чумы в неурожайный, свирепый год, нагрянувший вслед за оспой, брюшным тифом и холерой в пострадавший от пожара, войн, наводнений и апокалипсиса город.

Бэтси считал, что разлучить нас — его и меня — может только чья-то смерть.

Я же конечно считал, что это будет его смерть.

— Прощай, батя. Не по зубам я тебе, — с грустью в голосе издевался я над полисменом.

— Я тебя уделаю, гад, — не врубаясь во всю торжественность момента, и, как всегда, невпопад трехрогим Ардурианским бугаем ревел полицейский, одновременно стараясь укусить меня за самое чувствительное место на пятке — каучуковый каблук.

А, возможно, ему просто хотелось поцарапать его зубами, лишь бы только досадить мне, но каблук был подкован крепкой стальной подковой.