Юрий Мори - Метро 2035 - Эмбрион. Начало [litres с оптимизированной обложкой]

– Что-то мне это надоело… – потянулся Кат, насколько позволяли связанные за спиной руки. – Не хочу я таких клятв давать. Сиди дрожи, майор, что я вернусь однажды.

Он, конечно, нарывался. Но и кланяться всем этим баранам устал. И когда-то надевшим погоны волею почившего государства, и гоняющим свои стада по лесу, и викингам. От всех устал.

– Расстрелял бы… Вот ей-богу расстрелял, – задумчиво сказал Старцев. – Наглый ты, Кат. Но я человек справедливый, добро опять же помню. Ты мутантов в туннель выпустил? Вот к ним и шагай. Повезет, до первой Базы дойдешь. А там разберешься, не впервой.

– Хитрый способ казни. Рагнар бы оценил.

– А ты молчи! – прикрикнул начальник. – Рагнар этот… Та еще свинья, но он нам нужен. И Базе, и всем форпостам. Иначе с голоду сдохнем.

– Майор… Решил – делай. Надоело мне все. Дай одну вещь только сделать. А то остался у меня должок.

– Это какую?

– Будешь смеяться: по телефону позвонить надо.

Старцев изумленно глянул на Ката, но подвинул тяжелый дисковый телефон:

– Даже не возьмусь предположить, кому ж ты телефонировать собрался…

– Да все просто. Смотрителю «Площади Ленина».

Кат набрал подсказанный начальником номер и замер в ожидании.

– Здравствуйте, Аким Ильич! Да. Кат меня зовут. Не успел вам рассказать, не до того было. В лесу побывали, Книжник там и остался. Мне тоже больно это говорить, но уж как есть… Про лекарство узнавали, оказалось, что сказки это все. Миф. Да, к сожалению. Про изолятор знаете? Ну тем более. Еще раз спасибо за помощь, но все так сложилось. Без результата. Конечно, конечно… Герой? Да вряд ли. Всех благ.

Он положил трубку и понял, что вот теперь – все. Ничего здесь больше не осталось. Долги выплачены, а имущество… Его и так не было.

С собой Кату дали палку, фляжку воды и фонарь. Ни оружия, ни припасов. Напоследок Старцев сунул в карман тот самый прозрачный шар и тетрадку Книжника.

– Вот, почитай по дороге. Я пролистал, бред сивой кобылы эта «Повесть никаких лет». Воспоминания очевидцев еще так-сяк, но я это все и сам помню. А вот когда Макса несло в пророчества, там – шизофрения. В полный рост.

Пророчества?! Кат подумал, что со всеми этими событиями так и не открыл работу друга. Но теперь да… Почитает. Если по дороге им же освобожденные твари не сожрут.

Он кивнул конвоирам, опасливо проводившим его до выхода из ворот, и пошел в туннель, подсвечивая дорогу фонарем. Свинцово-серый бетон тюбингов напоминал небо там, на поверхности. Где-то размеренно капала вода. Шорох шагов эхом отдавался от стен и гас в пустоте. Кат прикидывал, сколько идти до первого бокового коридора – не топать же в самом деле на Базу-1, что он там забыл?

И хороший вопрос – сможет ли он с пробитой ногой по этому самому коридору куда-либо выбраться. А если тупик? Ходить и проверять все эти отводы, двери, входы и выходы?

Никого и ничего впереди. Вот и славно, а то без оружия он сможет сказать мутантам только: «Добрый день!» Если успеет. Шаг за шагом он уходил от света, от людей. Просто выгнали… Достойная награда. Впрочем, люди любят избавляться от ненужных участников событий. Это в их характерах, в их сущности.

Луч фонаря отсвечивал от рельсов, растянутым овалом прыгал под ноги. Ничего… Он пока жив. Ни любви, ни мести больше не осталось места в сердце. Он уходил все дальше и дальше, думая только об одном: там, за поворотом, его могут ждать. Или голодные мутанты, бодрые и злые после изолятора, или остатки стаи мортов.

Глоток воды. Короткая передышка. Не пропустить бы коридор, обидно будет. Шаг здоровой ногой, потом раненой, опираясь на палку. Топ-топ, стук-стук. Разойдись, враги, идет увечный герой…

– …ат!…есь…..ди!..

Почудится же… Но Роман – мертв. Этот год был урожайным на смерти, как ни крути.

Когда впереди, в неверном отсвете фонаря мелькнули стоявшие на рельсах фигуры, Кат даже не ускорил шаг. Или призраки туннеля, или на самом деле это Филя, поддерживающая под руку скособочившегося, но живого, на своих ногах стоящего Голема.

В любом случае, он скоро дойдет до них и проверит. Куда он денется…

– …от границы ключ переломлен пополам, а наш дедушка Ленин давно усох, он разложился на плесень и на липовый мед, а чертов сталкер все идет и идет… По плану…

Доктор Фернандо Рамирес прекрасно знал русский язык.

Невелика сложность выучить его в молодости, на Кубе, когда преподают лучшие учителя из Союза. А у него были лучшие, так уж получилось. Да и потом – не хуже.