Дэвид Вебер - У рифов Армагеддона

Разумеется, тут не было дверей, которые вели бы прямо из башни в покои королевской семьи, а единственный постоянный охраняемый сторожевой пост совершенно случайно был у единственного входа и выхода из башни. Исключительно, и без сомнения, только для защиты высокоуважаемых посольских персон.

Мерлин улыбнулся и подошёл к зеркалу над красивым инкрустированным комодом, стоявшем в спальне апартаментов. Зеркало было из серебристого стекла, и он смотрел на удивительно чёткое, резкое отражение в его слегка дрожащей глубине, как будто оно было чужим.

Что, в конце концов, так и было по многим причинам.

Он поморщился, потом печально усмехнулся и провёл кончиком пальца вдоль одного из своих навощённых усов. Это было, как он был вынужден признать, искусной маскировкой.

Одной из особенностей полнофункционального ПИКА последнего поколения была возможность его владельца физически изменить его конфигурацию. Это была не та особенность, которую когда-либо использовала Нимуэ Албан, но она вообще использовала свой ПИКА не очень часто. Определённо, не так часто, как надеялся её отец. Честно говоря, она знала, что он предпочёл бы, чтобы она в первую очередь вообще никогда не поступала на службу во Флот, и он был глубоко возмущён обязанностями, которые ограничивали её время. Он очень любил её, и, как человек его богатства и положения, уже на начальном этапе знал правду о том, что положение Федерации полностью безнадёжно. В первую очередь, она подозревала, что он не преднамеренно привёл её в обречённый мир. То, что её рождение было «случайностью», устроенной её матерью, очень помогло объяснить их развод, когда она была ещё ребёнком. Даже если её подозрения были справедливы, это не мешало ему любить её с того момента, как она родилась, но он боялся, что в качестве действующего офицера Флота она умрёт раньше, чем должна. Он хотел, чтобы она жила так долго, как только возможно, и смогла сделать как можно больше за то время, которое она имела, до того, как случится неизбежное.

«Ну», — подумал Мерлин с грустно-нежной улыбкой, — «похоже, что твоё решение дать мне ПИКА всё-таки сработало. У меня, на самом деле, будет очень много времени чтобы жить, папочка».

Он пристально вгляделся в отражение своих голубых глаз, выискивая какой-нибудь признак того живого человека, которым он когда-то был, затем отбросил эту мысль и снова подкрутил свой ус.

Нимуэ Албан никогда не испытывала соблазна к смене пола, ни в своём собственном биологическом теле, ни во временном, используя своего ПИКА. Однако другие больше любили приключения, и ПИКА были разработаны, чтобы быть полностью функциональными во всех смыслах. И с тех пор, как эта технология стала доступна, конструкторы ПИКА не видели причин запрещать своим покупателям перенастраивать пол, а также общий внешний вид своих чудесных, дорогостоящих игрушек.

Учитывая, что общества Сэйфхолда было ориентированно на мужчин, Нимуэ, наконец, воспользовалась этой возможностью.

Были, конечно, некоторые ограничения даже у самой способной технологии. ПИКА нельзя было сделать значительно ниже или выше, чем он был раньше. Был некоторый допуск, но не очень большой. Плечи могли быть расширены, бёдра сужены, гениталии и тазовые структуры перегруппированы, но основные физические размеры самого ПИКА в значительной степени зависели от размеров его исходной человеческой модели. К счастью, Нимуэ Албан была женщиной выше среднего роста, даже для того общества, где она родилась и чьи члены с детства были благословлены превосходной медицинской помощью и соответствующей диетой. Как женщина на Сэйфхолде, она была бы великаншей, и «Мерлин» был лишь немного выше большинства мужчин, которых он мог встретить.

Нимуэ также добавила несколько разумно размещённых шрамов здесь и там, подобных тому, что был на щеке Мерлина. Мерлин был воином, и она не хотела, чтобы кто-то задался вопросом, как кто-то достиг его лет и доблести, не получив ни одного ранения.

Решение стать мужчиной было нелёгким, несмотря на логику, которая делала это практически неизбежным. Нимуэ Албан никогда не хотела быть мужчиной, и никогда не испытывала какого-либо физического влечения к женщинам, и впервые глядя в полноростовое зеркало на тело обнажённого Мерлина, бесспорно мужского — и очень мужественного — телосложения, отошла от «него» с очень смешанными чувствами. К счастью, Нимуэ позволила себе — или вернее, позволила Мерлину — два сэйфхолдийских тридцатидневных месяца привыкать к «его» новому телу.