Дэвид Вебер - У рифов Армагеддона

— Я думал, что мы должны были отплыть на Хелен сегодня? — сказал он.

— Должны были, Ваше Высочество, — согласился Мерлин. — Тем не менее, «Горокот» задержался. Страница, которую вы держите — это копия их записки, которую вы, вероятно, пропустили, пока шли сюда. Мы не выйдем по крайней мере ещё примерно час, поэтому я подумал, что потрачу время, быстро набросав несколько заметок.

— Это они и есть? — Кайлеб покосился на аккуратно исписанные листы бумаги, и Мерлин кивнул. — Что за заметки?

— Большинство из них для верховного адмирала Острова Замка́ — по крайней мере, сегодня, — ответил Мерлин. — У меня есть некоторые, которые я уже сделал для доктора Маклина и мастера Хоусмина. Я только что закончил некоторые вычисления по рабочей силе и тоннажам — Гектора и Нармана, а не вашего отца — для верховного адмирала.

— Вычисления? — Кайлеб откинулся на спинку стула, затем указал на прямоугольную рамку на столе. — Поскольку ты знал, что за дверью был я, даже не глядя, ты должен знать, что я бесстыдно подслушивал. Я полагаю, что щёлкающий звук, который я слышал, исходил от этой вещи?

— Именно от неё, Ваше Высочество, — серьёзно сказал Мерлин, его необычные сапфировые глаза задорно заблестели, в то время как звуки отдалённого пения птиц влетали через открытое окно.

— Полагаю, это ещё один из твоих маленьких сюрпризов. Только что эта штука делает, если я могу спросить?

— Она называется «абак», Ваше Высочество, — ответил Мерлин. — Это устройство для выполнения математических вычислений.

— Что это? — поперхнулся Кайлеб.

— Это устройство для выполнения математических вычислений, — повторил Мерлин.

— Как оно работает? — Кайлеб с трудом мог поверить, что он задал этот вопрос, и тут же почувствовал мгновенный укол паники, когда понял, что он оставил себя открытым для своего рода «объяснения» Френклина Томиса, его наставника, всегда бывшего в восторге от администрирования.

— На самом деле, — сказал Мерлин с коварной улыбкой, — всё довольно просто. — Кайлеб содрогнулся от страшного слова «просто», но сейджин беспощадно продолжил. — Каждый вертикальный стержень представляет собой одно целое число, Ваше Высочество. Каждый шарик в этой группе здесь, над разделителем, представляет значение пять, когда он опущен. Каждый шарик в этой группе здесь, ниже разделителя, представляет собой значение единицы, когда он поднят. В данный момент, — он махнул пальцем на первые четыре стержня устройства, — положение бусинок представляет собой число семь тысяч четыреста тринадцать.

Кайлеб открыл рот, чтобы опровергнуть любой интерес к дальнейшему объяснению, но сделал паузу, не сказав ни слова. Он понятия не имел, что такое «целое число», но он потратил более чем достаточно времени, кропотливо пробираясь сквозь бесконечные числа, содержащиеся в том отчёте, который Мерлин приготовил для адмирала Острова Замка́. Конечно, невозможно было представить такое большое число, выраженное только четырьмя стержнями и двадцатью четырьмя шариками!

— Ты можешь продолжать следить за цифрами, которые больше, чем что-то такого порядка? — спросил он почти недоверчиво.

— Или намного больше, — заверил его Мерлин. — Это требует практики, но после того, как вы научились это делать, это быстро и просто.

Кайлеб несколько секунд смотрел на него, затем протянул руку и взял один из листков с заметками, лежащих перед ним. Он взглянул на страницу и издал горлом мягкое покашливание, когда дошёл до одного из столбцов со странными символами. Из контекста было очевидно, что они представляли результаты каких-то вычислений, которые делал Мерлин, но они не имели никакого смысла для Кайлеба.

— По всеобщему признанию, я никогда не был самым увлечённым учеником, которого когда-либо производила моя семья, — сказал он с мастерским преуменьшением, поглядывая на Мерлина. — Тем не менее, мне приходит в голову, что я никогда не видел ничего подобного. — Он постучал по столбцу кончиком пальца.

— Это просто другой способ записывать цифры, Ваше Высочество. — Тон Мерлина был почти небрежным, но у Кайлеба сложилось определённое впечатление, что было что-то внимательное и сосредоточенное внутри его странных сапфировых глаз, как если бы сейджин умышленно подстроил этот момент объяснения.

Это было чувство, которое принц раньше уже испытывал.