Дэвид Вебер - У рифов Армагеддона

— Вызови целителя! — рявкнул он. — Его Высокопреосвященству, как минимум, понадобится костоправ!

Побледневший слуга сделал один отрывистый кивок и убежал в ночь, тогда как мадам Анжелик наоборот сбежала по ступенькам. Её лицо было искажено искренним беспокойством и тревогой, когда она, держа пышный вечерний плащ над своими тщательно причёсанными волосами, опустилась на колени рядом с кучером в её ниспадающем драпированном шёлковом платье.

— Не двигайся, Эрайк! — сказала она, не понимая, что его слуга уже дал ему ту же команду. Она легонько положила руку ему на грудь. — Я не могу поверить, что это произошло! Я никогда не прощу себе этого! Никогда!

— Не… не твоя вина, — сказал Диннис сквозь стиснутые зубы, несмотря на собственную боль, тронутый её явно искренним беспокойством, — Поскользнулся. Должно быть, из-за дождя.

— О, твоя бедная нога! — сказала она, глядя на явно сильно сломанную конечность.

— Я послал за костоправом, миледи, — сказал помощник кучера, и она отрывисто кивнула.

— Хорошо. Это хорошо. — она посмотрела через плечо на своего привратника, который последовал за ней по ступенькам и теперь стоял у её плеча, ломая руки. — Стивин, — резко сказала она, — не стой тут, как дурак! Вернись в дом. Я хочу, чтобы здесь сейчас же были одеяла. И подушка для головы архиепископа. Давай, иди!

— Да, мэ-эм! — сказал швейцар и повернулся, чтобы убежать в её заведение, повинуясь её распоряжениям.

Мерлин Атравес стоял на крыше элегантного особняка, расположенного через дорогу от особняка мадам Анжелик. Он ждал там большую часть трёх часов, и пришёл к твёрдому мнению, что он провёл слишком много времени, отдыхая на крыше под дождём. Однако, так как было похоже, что это входило у него в привычку, он так же был рад, что, по крайней мере, ПИКА не нужно было чувствовать холод и влажность, если он этого не хотел.

Он также был рад, что никто — и ничто — до сих пор его не заметил. Он надеялся, что так будет и дальше, но у него были серьёзные сомнения в отношении всей этой операции. К сожалению, он также пришёл к выводу, что она необходима.

Его разведывательный скиммер, осмотрительно спрятанный от чужих взглядов к северу от городского центра Зиона, скрывался под всеми системами маскировки, какими он располагал, в то время как его пассивные датчики следили за излучениями сигналов, которые Нимуэ Албан и Сыч обнаружили во время их первой разведки Храма и его окрестностей. Тот факт, что эти излучения сигналов продолжали существовать, всё ещё крайне беспокоил Мерлина, но он пришёл к выводу, что первоначальная гипотеза Нимуэ — предполагающая, что большинство выбросов, которые считывал его скиммер, относились к всё ещё работающему оборудованию Храма для контроля за окружающей средой — была правильной. Конечно, Храм был «мистически» тёплым и привлекательным, несмотря на гораздо более неприятную погоду за его пределами. Учитывая местный зимний климат, это особое «чудо» должно было стать одним из самых одобряемых милостей архангелов, подумал он.

Было ещё несколько других, более мощных источников, которые Мерлин не мог объяснить, и часть его хотела бы подойти ещё ближе, чтобы взглянуть на них получше. Но благоразумие говорило об обратном. Чем бы они ни были, они были погребены под самим Храмом, и, хотя он искренне надеялся, что они были всего лишь системами отопления и охлаждения Храма, просто не было возможности выяснить это. И пока у него не было хоть какой-то подсказки о том, что именно представляли эти выбросы — или пока у него не было абсолютно другого выбора — он не был готов прилагать усилия ради дополнительной информации. Для размышлений всегда были те орбитальные кинетические бомбардировочные платформы. Высовывание носа, даже через электронный сервер-посредник, туда, где любой компьютер, контролирующий платформы, мог решить, что ему тут не место, могло иметь неприятные последствия.

Это было разочаровывающим, если не сказать больше. Если и была одна организация, за которой ему нужно было следить, то это был Совет Викариев. Но пока он не был готов развернуть СНАРКи — или, по крайней мере, их жучков — в опасной близости от этих неопознанных выбросов излучений, не было возможности заглянуть на заседания Совета.

Особенно беспокоящим это становилось потому, что даже из менее рискованного изучения более младших архиепископов и епископов, живущих в Зионе, было ясно, что Совет проявлял постоянно растущее нетерпение в отношении Черис. До сих пор казалось, что устойчивое неприятие ещё не достигло критических масштабов, но Мерлин пришёл к выводу, что он, в первую очередь, скорее серьёзно недооценивал эту основополагающую силу. Он постепенно осознавал, что обсуждения Черис слишком часто, для его душевного спокойствия, возникали в информации, собираемой СНАРКами. В личных разговорах между старшими прелатами Церкви, а также в более официальных условиях, и в тех дискуссиях, которые он услышал, было много острых углов.