Дэвид Вебер - У рифов Армагеддона

Но архиепископ отступил под давлением алмазной воли короля Черис. Архиепископ Роджир был старым и уставшим, уже угасающим. В свои последние годы на посту архиепископа он хотел только покоя, и, возможно, боялся, что, если слишком сильно надавит на Хааральда, это создаст ситуацию, которая заставит Совет Викариев и Инквизицию действовать.

«И поэтому, вместо того чтобы справиться с этим самому, он оставил это падать на мою тарелку», — с горечью подумал Адимсин.

— Мне рассказали, — сказал он Мейкелу, — что ваша проповедь поставила под сомнение главенство и авторитет Матери-Церкви.

— Ваше Высокопреосвященство, — сказал Мейкел с выражением полной невинности, — боюсь, я просто не могу представить, как всё, что я возможно сказал, могло поставить законное главенство и авторитет Матери-Церкви под вопрос! Какая часть моей проповеди заставила кого-то подумать, хоть на секунду, что это было моим намерением?

Кулаки Адимсина сжались сильнее, а его ноздри затрепетали, когда он глубоко вдохнул.

— Вы или не вы сказали, что ответственность любого благочестивого человека в том, чтобы решать для себя, что является правильным или неправильным?

— Конечно, это я сказал, Ваше Высокопреосвященство. — Удивлённый тон Мейкеля, как подумал Адимсин, не смогли бы улучшить самые опытные актёры. — Разве это не то, чему учат нас Писание и Комментарии? Что Бог и архангелы, — его пальцы коснулись его сердца, а затем губ, — ожидают, что все мы будем защищены от зла? Это наш долг, как благочестивых мужчин и женщин, навечно быть настороже, и распознать, что будет злом для нас, когда мы увидим его?

Зубы Адимсина скрипнули, когда он сжал челюсти. Ему хотелось протянуть руку и ударить бесстрастного черисийца по лицу. Они оба знали, что Мейкел говорил в действительности, но бойкий ответ епископа был взят непосредственно из самых главных доктрин Церкви.

— Я не спорю с утверждением, что Бог и архангелы… — теперь была очередь Адимсина прикоснуться к своему сердцу, а затем губам. — …ожидают, что мы распознаем зло, когда увидим его. Но это опасно, как в доктринальном смысле, так и в плане поддержания законной власти Матери-Церкви, как в этом мире, так и в следующем, если предположить, что её учения могут быть ошибочными.

— При всём моём уважении, Ваше Высокопреосвященство, но я ничего такого не говорил, — твёрдо заявил Мейкел. — Я говорил о том, что родитель несёт ответственность за то, чтобы научить своих детей распознавать правильное и неправильное. И быть осторожным, настороженным к тому факту, что другие, в меньшей степени учитывающие свои обязательства, или из-за своих собственных злых и развращённых целей, могут попытаться ввести их в заблуждение. Сформулировать ложные аргументы с точки зрения приемлемых убеждений. Я никогда не предлагал, чтобы Мать-Церковь могла впасть в грех ложного учения. Если вы полагаете, что я сделал это, я прошу вас сообщить мне о том, где и как я мог выдвинуть такое непростительное обвинение!

Адимсин на мгновение взглянул на него, потом повернулся к окну, чтобы дать себе время, пока он боролся, чтобы взять своё собственное выражение — и темперамент — под контроль.

— Независимо от того, что вы имели в виду под этим… «обвинением», — сказал он наконец, — ваши слова, как мне сообщили, могут быть истолкованы в этом смысле теми, кто склонен выдвигать своё собственное мнение в противовес тому, что есть у Матери-Церкви.

— Уверяю вас, Ваше Высокопреосвященство, что я никогда не имел цели подвергнуть сомнению законную власть Матери-Церкви. Если любые мои слова могли быть истолкованы подобным образом, я смиренно прошу прощения.

Адимсин продолжал сердито смотреть в окно. Солнце неуклонно садилось на западе. Западный горизонт представлял собой сплошную массу малиновых углей, пытающуюся раскрасить Бухту Хауэлл зловещими оттенками красного, и епископ-исполнитель ещё раз глубоко вздохнул.

— Я очень недоволен очевидной… небрежностью вашего выбора слов, епископ Мейкел. После архиепископа Эрайка и меня, вы — старший епископ всего Королевства Черис. У вас есть обязанность перед Богом и Матерью-Церковью, напоминать пастве вашей общины, в чём состоит их долг и в чём заключается безопасность их душ. И это означает, что вы несёте равную ответственность, чтобы избежать… непреднамеренного вбивания потенциальных клиньев между ними и безопасностью, предоставляемой властью Матери-Церкви.

Он заставил себя говорить спокойно, рассудительно, хотя он прекрасно знал, что ни он, ни Стейнейр не сомневаются в том, что черисийский епископ сделал в точности то, в чём обвинил его Адимсин. Но, в тоже время, Стейнейр прикрыл себя. Его толкование того, что он имел в виду, каким бы неточным и своекорыстным оно ни было, звучало как правдоподобно, так и разумно. Или было бы, где угодно, но не здесь, в Черис.