Борис Конофальский - Рейд [СИ]

Как он так быстро пропрыгал на своих «пружинах» десть метров Саблин не понял. И когда он уже поднимал ружьё, разведчик прыгнул и своими лытками ударил Акима в грудь, выбив из рук оружие. Он хоть и не большой, вроде на вид лёгкий, но так дал в грудь, что Саблин на метр отлетел. И лежал секунду или две, от боли застыл, вздохнуть не мог. А «бегун» по-хозяйски встал, лапы свои широко расставил, стоит, покачивается, как на шарнирах, на мощных лапах своих, магазин в оружие новый вставляет, затвор дёргает.

Нет, урод, вальяжен ты больно, нельзя так с пластунами, вот разведчик уже и вскидывает оружие, да не успевает. Саблин, давно с бедра пистолет из кобуры выхватил, и затвор уже дёрнул. Руку поднял и выстрелил. Теперь он и прицелиться успел. Первой же пулей угодил врагу в глаз. Тот не умер, только отшатнулся, и оружие выронил. А Аким одну за другой выпускает пули ему в голову. Все шесть. Магазин пуст. А «бегун» не падет. От его башки брызги и клочья летят, пули-то десятимиллиметровые. Но он всё равно стоит, стоит и не падет. Бог с ним, Аким уже пистолет бросил, ружьё подобрал. От картечи десятого калибра никакая крепость головы не спасёт.

Бах-х…

Всё — нет башки у «бегуна», но ждать нельзя, датчик с берега шлёт и шлёт сигнал, к нему ещё кто-то идёт.

Боль в боку, глубоко не вздохнуть, жара такая, что плывёт всё перед глазами, вода, вода нужна позарез. Но всё это после. А сейчас он, покачиваясь, идёт к берегу, на ходу перезаряжая ружьё. У него шесть патронов, два в стволе, четыре в поясе и всё. Хотя нет, не всё. Надёжной тяжестью в кармане пыльника лежат две гранаты.

Он выпустил из баллона в КХЗ последний газ, стало чуть легче, но нужно выпить воды. И спешить.

И тут его дёргает кто-то за пыльник так, что летит он на землю. С его лица слетает маска, падает рядом. Он даже сначала не понял, что произошло, и только когда по шее потекла кровь, до него дошло. Пуля попала ему в маску, в самый край, распорола её, а заодно и щёку, от подбородка до уха. Дальше она разорвала капюшон КХЗ, и теперь ему голову заливало раскалённое солнце.

Сам он лежит на берегу, и даже не видит воды. И противник его не видит, монитор детектора движения ещё пищит, видит его, а значит противник еще в воде, а значит…

Если пластун не знает, что делать — он взрывает. Заляпанной кровью перчаткой он лезет в карман, вытаскивает гранату, срывает чеку, всё это быстро, и кидает гранату в воду.

Две, три секунды, пять…

Пух…

Негромко рвётся небольшая граната в воде, но ему громче и не нужно, он вскакивает, вскидывает ружьё и видит противника. Тот почти по плечи в воде. Держит над водой оружие. Он смотрит на круги в воде, что расходятся после взрыва. Взрыв был далеко. Ему он не угрожал. Но он смотрит на его последствия, а не на Саблина. А Саблин целится в него.

В другой раз он убил бы его наверняка, со стопроцентной гарантией. Но сейчас Акима малость пошатывало.

Бах-х…

Картечь подняла фонтанчики, не долетев до цели метра.

Противник среагировал немедленно, он нырнул в воду с головой, и Саблин не стал стрелять из второго ствола.

В его взводе служил Володька Карачевский, большой был мастер кидать гранаты. Вроде и ростом не вышел, и не широк в плечах, но вынослив был неимоверно, и гранаты кидал на зависть другим.

Один раз кинул гранату, «единицу», на пятьдесят метров, и попал ею в одиночный окоп китайцу. Аким сам это видел. Не видел бы сам — не поверил бы.

Так как кидал Володька, Саблин, конечно, кидать гранаты не мог. Но тут так и не требовалось.

Он видел, куда нырнул враг. Аким выдернул чеку. Взрыватель «единицы» выставлен по стандарту на семь секунд.

«Как хорошо, что не стал бросать гранаты в рогоз, в разведчика». Он подержал гранату в руке пару секунд и лишь потом кинул.

Граната долетела до воды, погрузилась в неё, и почти сразу взорвалась. Он точно угадал, где под водой будет враг. Тот вынырнул из воды в двух метрах от взрыва. А Аким стрелять не стал, держал его на мушке и не стрелял. Он видел его руки, и оружия в них не было. Это был офицер. Тёмная, коричневая кожа цвета старого, сырого табака. Лысый, черные пятна на голове и теле, а лицо светлое, почти человеческое. Да, это был офицер. Он с трудом то ли плохо шёл по дну, то ли плохо плыл к берегу, конвульсивно дёргался, тонул, но боролся, всплывал и двигался к рогозу. Саблин хотел, чтобы он выбрался на берег, он хотел добить его на суше. Но на берег враг не вышел, он доплыл до зарослей, руками вцепился в прибрежные стебли рогоза, но подтянуться и вылезти не смог. Так и остался лежать ногами в воде.