Юрий Симоненко - Земля после [СИ]

— Андрей, ты с Длинным, Хмурым и Юрой заходите вслед лысым. Витя, Ящер и Волк — со мной, — распорядился он и, закинув СВД за спину, направился к выходу на лестничную площадку.

На этой стороне улицы дома были более старой постройки, чем в тех микрорайонах, через которые Яросвет и Шульц шли ночью. Это были однотипные советские пятиэтажки из красного кирпича, который местами высыпался, оставив в стенах темные прямоугольные ниши. Кое-где во дворах еще стояли редкие обугленные, убитые морозами ядерной зимы деревья (большей частью давно повалились и сгнили в труху). Они обходили одиноко стоявшие стволы стороной, — в любой момент с полувековой коряги могла отломиться одна из веток и рухнуть на голову. Пройдя через три заставленных ржавыми машинами двора, они дошли до углового Г-образного дома, где еще раз свернули налево. Идти оставалось уже совсем немного, — через два пятиподъездных дома стоял тот самый, в котором располагалась заветная квартира за номером 22.

Они уже подходили к подъезду, когда из-за полуоткрытой, перекошенной двери раздалось знакомое попискивание. Щенки. Судя по звукам, совсем маленькие, еще не наученные жестокой жизнью молчать при приближении врага (редко брезговавший собачатиной человек для них уже полвека как самый страшный враг). Вслед за щенячьим писком из темноты подъезда послышалось низкое рычание.

Подошедшие к подъезду двое остановились. Шульц навел ствол автомата в сторону двери, Яросвет осмотрелся по сторонам.

Рычание из-за двери усилилось, но собаку, по-прежнему, не было видно. Медленно, они стали отходить назад, в сторону подъезда теперь смотрело дуло пистолета. Шульц быстро снял рюкзак и извлек из него арбалет в частично разобранном виде. Движения лейтенанта НСР были отработаны и потому точны, — не прошло и минуты, как в его руках был уже готовый к выстрелу, заряженный арбалет.

— Я иду первым, ты за мной слева. Как выскочит — стреляй в голову, — сказал Яросвет и пошел к входу в подъезд.

Рык зверя стал еще громче, несколько раз клацнули челюсти, и, ржавая дверь резко распахнулась, едва не оторвавшись от прогнивших петель. От косяка сверху отвалился большой кусок штукатурки. На мгновение оба фашиста растерялись, — псину таких размеров, как показалось Яросвету, он раньше никогда еще не видел. Это было нечто среднее между здоровенной кавказской овчаркой и небольшим бурым медведем (для медведя зверюга была, конечно же, маловата, но для собаки ее размеры были уж слишком…). Шульц выстрелил, но стрела пролетела немного выше холки зверя и на четверть вошла в трухлявый кирпич стены. Быстрота реакции не подвела Яросвета, — он три раза выстрелил точно в голову летевшей прямо на него собаке. Когда сука достигла Яросвета, она была уже мертва, но сила инерции была велика настолько, что ее туша сбила с ног стрелявшего, и тот кубырем, в обнимку с псиной, покатился в сторону прогнившего микроавтобуса. Яросвет упал на раненую руку, больно ударившись головой о колесо микроавтобуса. Подскочивший лейтенант оттащил в сторону псину и протянул руку испачканному в собачьей крови командиру:

— Ты как, командир? Встать сможешь?

Фашист нечленораздельно выругался трехэтажным матом, и, держась за поданную руку, попытался подняться на ноги, но из-за подкатившей тошноты и головокружения решил повременить и уселся на траву, опершись спиной о дверь машины.

— Сейчас… Приду в себя немного… — Яросвет достал флягу и, прополоскав рот, сделал несколько глотков, потом вылил оставшуюся воду себе на голову, смывая с лица собачью кровь.

Тем временем Шульц подошел к лежавшей неподалеку собачьей туше и рассматривал зверя. Солнце уже взошло над горизонтом, и его лучи падали на верхние этажи пятиэтажек. Окна домов еще чернели, но во дворах уже почти не оставалось темных участков. Труп собаки в свете дня уже не казался настолько большим, чтобы сравнивать ее с медведем. То была похоже помесь кавказки с волком, весьма крупная. Взяв собаку за задние лапы, Шульц оттащил ее к стоявшей рядом легковушке, закинул псину на капот так, чтобы голова свисала вниз перед решеткой радиатора, и перехватил ей горло ножом. На землю полилась тонкая струйка крови.

— На дорогу мяса с собой прихватим, — сказал Шульц Яросвету.

— Ты, Шульц — настоящий хохол, — поднимаясь, пошутил капитан. — Пойдем. Надо спешить. Эти «колхозники» могли услышать выстрелы.

В квартире №22 из предметов интерьера оставались лишь оплавленные металлические ножки от столов и стульев и скелет кухонной плиты. В туалете одиноко стоял треснувший пополам унитаз. Еще была чугунная ванна и обломки раковины в ванной комнате. Стены были черные от пожара, полыхавшего здесь полвека назад. Всюду лежали кучи спрессованного пепла и нанесенной сюда ветром через оконные проемы пыли. В одной из комнат трехкомнатной квартиры (по всей видимости, в спальне), валялись фрагменты человеческих черепов и костей. Ни на стенах, ни на потолке не было ничего примечательного, не было никаких намеков на спрятанные тайники или сейфы. Все выгорело, — все вещи, мебель, бытовая техника… В двух комнатах сгорели паркетные полы. Только в двух. В прихожей, на кухне, в санузлах и гостиной, если внимательно присмотреться, можно было заметить под слоем пепла и обгоревших головешек выложенную незатейливым узором мраморную плитку.