Юрий Симоненко - Земля после [СИ]

Минут через двадцать парусник приблизился к пункту, который уже давно не был населенным, если не считать кучки каннибалов, скрывавшихся среди руин.

Стрела, пущенная из ближайшей развалины, попала в бедро стоявшему возле пулемета помощнику рулевого. Боец взвыл, и капитан, и штурман автоматически повернули головы в сторону пострадавшего. Это и спасло штурмана от предназначавшейся его голове стрелы. Стрелявший оказался настоящим спецом своего дела.

— Всем укрыться! — скомандовал капитан. — Оглобля, отставить! Оказать помощь раненому! — скомандовал Яросвет бойцу, стоящему за станковым пулеметом, уже приготовившемуся стрелять в сторону, откуда прилетела стрела.

— Шульц!

— Я! — Из люка появилась лысая голова лейтенанта.

— Заводи отделение во фланг к ублюдкам.

— Есть!

— Ведагор!

— Я, командир!

— Останавливаемся.

— Есть, командир! — Штурман нырнул в люк кабины, выслав наверх рулевого вместо раненого помощника. Тот принялся командовать и сам крутить ручки, спуская паруса. «Сварог» замедлил ход и уже метров через триста остановился, и из люка в днище, прикрываемые шасси, посыпались бойцы под предводительством лейтенанта Шульца. В это время с левого борта уже трещали короткими очередями автоматчики, прикрывая выход отделения.

Вскоре Шульц и еще семеро бойцов, укрываясь между обломками стен и остовами автомобилей, вошли в Старокорсунскую...

Бывшая станица представляла собой большое заросшее бурьяном поле, с торчавшими то тут, то там одиночными полуразвалившимися стенами. Полвека назад ударившая в краснодарскую дамбу боеголовка вызвала настоящую волну, «цунами», слизавшую прибрежные станицы и аулы. Старокорсунской тогда сильно досталось. Нанесенный волной слой ила поднял тогда уровень земли на метр-полтора, похоронив под собой заживо не одну сотню людей, и теперь окна в редко торчавших из зарослей травы и какого-то чахлого кустарника кусках стен были на уровне земли.

Это оказалась группа отмороженных на всю голову не то выродков, не то уже упырей (ну как еще назвать придурков, рыпнувшихся на целое подразделение профессиональных воинов, перемещавшееся на устрашающего вида технике?) Дикари до последнего не замечали взявших их в полукольцо лысых мужиков в одинаковой форме. Стоявший в двухстах семидесяти метрах от засевших в развалинах ублюдков парусник отвлекал внимание дикарей не только своим диковинным видом: летевшие со стороны корабля маленькие кусочки железа уже вынесли мозги у двоих, особо смелых дикарей и ранили третьего. (Все-таки хорошая штука СВД!) Так что, внимание уже пожалевших наверняка о своем поступке дикарей в тот момент целиком и полностью было занято непонятным им предметом, — что оказалось весьма кстати Шульцу и его подчиненным.

Теперь с парусника постреливали вверх, дабы не зацепить уже обошедших упырей сбоку и сзади бойцов, но впечатленные дырками в головах своих собратьев, ублюдки продолжали сидеть тихо, видимо надеясь на то, что страшная штуковина поедет дальше…

Но штуковина не уезжала, с нее продолжали постреливать, а потом, почти одновременно, еще у пятерых укрывавшихся за Г-образной стеной дикарей появились непредусмотренные матушкой-природой отверстия…

Троих не подстреленных ублюдков, — двух девок пригодного для «естественного употребления» возраста и хмыря-лучника на пинках погнали к паруснику. Уже через пятнадцать минут девки сидели в закрепленной снаружи, в задней части трамвая, клетке, озираясь по сторонам испуганными глазами, а хмырь был связан по рукам и ногам и подвешен на торчавшей впереди корабля трехметровой трубе.

— Шульц! Давай, поговори по душам с этим… — капитан кивнул в сторону подвешенного за связанные руки дикаря. — Где Радомир?

Из открытого настежь одного из окон выглянул лысый мужик средних лет в звании ефрейтора.

— Я, господин капитан!

— Как там раненый?

— С ним все хорошо, артерия не задета… Я швы наложил. Дежурить пока не сможет.

— Сходи, сук этих посмотри на предмет заразы всякой…

— Будет сделано, господин капитан! — бодро ответил фельдшер и скрылся в окне.

Хмырь поначалу был не очень разговорчив с молодым лейтенантом, но когда тот ему сломал четыре ребра, выдал исчерпывающую информацию по обстановке в районе местонахождения отряда. Рассказал он и о поселениях к северу от Краснодара, и о людях, приходивших иногда из этих поселений, называвших себя «искателями», и о возможных местах обитания других дикарей, и еще массу полезных сведений. Выяснив у дикаря все относительно дороги на Краснодар, Шульц доложился командиру, и получив от того указание пустить дикаря в расход, распорядился на его счет.