Ростислав Корсуньский - Задача — найти

В здание банка она вошла, чувствуя себя не в своей тарелке. Но ее внешность никак не сказалась на улыбчивой девушке, стоявшей за стойкой администратора.

— Могу вам чем — нибудь помочь?

— А я могу увидеть кого — то из руководства банка или сполотов?

— Объясните мне вашу проблему и, если я не смогу ее решить, то направлю вас к кому — то из них.

— Я, — девушка замялась с ответом, но все же продолжила, — я видела мертвого сполота.

Пока девушка — администратор стояла опешив, из неприметной двери вышел сполот и направился к пришедшей девушке.

— Пройдемте со мной, пожалуйста, — пригласил он ту.

В небольшом кабинете, глава службы безопасности банка, а это был именно он, лишь мельком взглянул на короткое видео, присланное ему девушкой, тут же отдал приказ на выезд. Кроме него самого, в бронированный гравилет сели еще два сполота в легких тактических комплексах. Через пару минут они уже были на месте и девушка, попрощавшись с ними, ушла домой. А на следующий день к ней домой пришел знакомый ей сполот и предложил гражданство Королевства Джовиан.

Государство Калдари, станция «Полет», торговая площадка космическими кораблями.

Лионэль расширенными от ужаса глазами смотрела на короткий бой. Они победили, Иггр остался стоять, надо осмотреть детей. Но в это время его ноги подкашиваются и он падает на пол. Комок подкатился к ее сердцу и сжал его, а сама она бросается к своему мужу. Остальное у нее происходило как в тумане, пока аптечка не впрыснула ей лекарство и ее мозги прояснились. Она увидела вопрошающие взгляды.

— Я не знаю почему дядя набросился на Иггра, и вообще не понимаю, как он мог так сражаться, ведь он военным никогда не был.

Она увидела Иггра, лежащего на диване, потом перевела взгляд, где должны находиться дети и которых там не оказалось.

— В медкапсулах, — ответила на ее взгляд Лилиан, — Сестра только ты знаешь коды доступа, кроме Иггра, командуй отлет. Я чувствую, что нам необходимо как можно скорее покинуть систему.

Эти слова привели ее в чувство и команды принцессы аграфов посыпались одна за другой. Быстро оформив все формальности с регистрацией корабля и дав ему имя «Протос», предложенное Аллурой, что в переводе значит исследователь, они покинули систему. А через полчаса во все службы пришел приказ с задержанием их крейсера.

Вот уже несколько дней Иггр лежит, не приходя в сознание. Медкапсула залечила ему все раны, но привести в чувство оказалась бессильна. Не помогли никакие псионные и ментальные манипуляции, которые делали и Лионэль, и Лилиан, и Ксин с Ченом — он не реагировал ни на что. Тогда Лилиан решила посмотреть за Грань. Надела артефактный кулон и ушла. Шесть часов она находилась где — то там, и остальные начали нервничать.

— Ксин, Чен, — обратилась к детям Лионэль, — помните, что необходимо сделать для того, чтобы вытащить Лилиан из ее транса?

Дети повторили все действия, которым их научила Лилиан, сели с двух сторон от оной, положили руки ей на грудь и голову, переплетя пальцы. Полная концентрация, приведшая автоматически к слиянию, и они увидели ее едва заметный след. Такого быть не должно, поэтому недолго думая они в четыре руки схватили его остатки и с силой дернули на себя. Тяжесть огромной ношей навалилась на них, но напрягая последние силы, они смогли потянуть ее на себя. Правда, при этом потеряв сознание. В себя они пришли довольно быстро, а вот девушка только спустя еще час.

— Я подошла к самой Грани, начала высматривать линию Иггра, но ничего не увидела. Потом понемногу стала высматривать будущее — тоже ничего. В отчаянии я сместилась назад, чтобы рассмотреть его линию в мире мертвых.

— Ох, — вскрикнула Аллура, — ты же говорила, что оттуда нет возврата.

— И я бы не вернулась, даже с кулоном, если бы мне не помогли дети, — она с огромной благодарностью посмотрена на них, — линию Иггра я там не увидела.

— А где он? — спросила Плана и посмотрела на лежащего человека.

— Мне кажется с ним что — то произошло и он сам должен выбраться оттуда.

После этих слов вся семья посмотрели на того.

Где я находился, не имел ни малейшего понятия. Ни пошевелиться, ни сказать что — нибудь я не мог, только думать и смотреть. Правда, видел я все вокруг себя, как будто у меня глаза располагались по всей окружности головы. Вокруг меня суетились три тени, трое моих старых знакомых, пытаясь защитить своего приятеля от надвигающейся тьмы. Зрелище было страшное: крошечный островок света рядом со мной и непроглядная темень. Мои знакомые проигрывали эту схватку, по чуть — чуть уступая надвигающемуся ужасу. В этот момент я отчетливо почувствовал его голод, а едой ему должен стать я. Тени метались вокруг меня, отбывая то одно щупальце, то другое. Но те начали появляться все чаще и чаще и моим подругам вновь пришлось отступить. «Блин, да объединитесь, вы, наконец!» — мысленно воскликнул я, пытаясь донести до них эту простую истину, но все напрасно. Я почувствовал, как кроме ужаса на меня начали накатывать волны холода. От этого пронизывающего мороза даже мысли начали путаться. Мои защитницы, почувствовав мое состояние, засуетились еще быстрее, даже предприняли попытку оттолкнуть наступающее нечто. Удивительно, но им это удалось и мне сразу стало легче, подумалось, что срочно надо согреться. Что — то забрезжило на краю сознания, что — то такое, что могло мне помочь, но новая волна студенеющего мороза вновь сковала мысли. Мои защитницы находились уже непосредственно вокруг меня, закрывая собой от непонятного врага. «Вы так и не смогли объединиться», — мелькнула мысль, — «А для чего? Чтобы согреться!». Мысли продолжали путаться, я уже почти ничего не соображал, кроме того, что надо как — то согреться. Самому не получалось, значит, кто — то должен помочь, кто — то родной. Вроде у меня были родные, а может и не было. Эта мысль почему — то не давала мне покоя и я, словно утопающий, ухватился за эту соломинку. «Родные, родные, родные…» — билась у меня мысль. Я держался за эту путеводную звезду, все время повторяя про себя: «Родные, родные, любимые». Любимые? И после этого слова у меня замелькали какие — то образы, постепенно превращаясь в лица. Вот они уже медленно кружились вокруг меня, и я начал ловить себя на мысли, что знаю их. Узнавание и последовавшие за этим воспоминания молнией пронзили всю мою суть. Я вспомнил их всех — моя семья. В груди зародилось тепло, постепенно распространяющееся по всему телу. Мысли прояснились, и я снова увидел своих подруг — защитниц, прижавшихся ко мне, но все также не подпускавшие тьму. Сейчас я понял одно — если, я исчезну, то погибнут и подруги, а моей семье будет очень плохо.