Сара Пинборо: В тишине

Бамп . Что-то приземлилось на крышу, и полные ужаса глаза Кейт посмотрели верх, рот немного приоткрылся. Оно было слишком тяжелым, чтобы оказаться птицей или кошкой. Что это? Пот с ладоней стекал на шерсть Лаки. Мамочка. Она хотела к мамочке . Нечто на крыше задвигалось, и Кейт замерла.

С каждым шагом на крыше ее дома звук покидал мир Кейт. Холодная тишина просочилась сквозь щели в черепице и спустилась на чердак, ее когтистые лапы добрались до маленькой девочки, обволокли ее мозг и впились в него острыми когтями, сжимая сильнее, чем она цеплялась за плюшевую игрушку. Ее горло пыталось издать крик, но его не было. На один ужасный миг она не понять как.

Часы за изголовьем кровати тихо прекратили свое медленное тиканье, хоть люминесцентные стрелки и продолжали молчаливый бег. Ее сердце остановило свой панический бой в ушах. Даже внешнее нытье замолкло. Голова была пуста, оторвана от простого регулирования звуков и шумов собственного тела. Одна. Опустошена.

Монстры нашли ее во мраке и не собирались отпускать.

Вдруг она глубоко вздохнула и села, с шумом набирая воздух в легкие. Часы громогласно вернулись к жизни, шелест листьев и простыни бесновался в радостном звуке, и что бы там ни было на крыше, оно покинуло дом.

Кейт не пошла к окну. Она не могла заставить себя сдвинуться с места даже когда услышала дребезг стекла и угасание голосов хора. И не тогда, когда вопли человеческих агоний заполнили улицу и ее голову. Она не была большой девочкой. Она хотела свой ночник.

Спустя пятнадцать минут она, наконец, отыскала свой крик, когда тихие улицы заполнил вой сирен. На этот раз никакое материнское успокоение не могло ее утихомирить. Кейт Хили спала этой ночью с родителями, крепко обняв мать Кару за спину. Она спала там всю неделю и никакие крики отца не могли заставить ее уйти с этого места.

Кейт Хили познала страх, который превратил опасения мрака в детскую забаву. И он был окутан тишиной.

Гвен Купер вышла из церкви св. Эммануила и пошла к черному SUV, резко застегивая молнию на своей обтягивающей кожаной куртке и слегка подрагивая под дождем. Чертова погода. Дождь шел уже несколько дней, и не было никаких признаков просвета. Над городом грозно нависали тяжелые бурые тучи.

Джек Харкнесс хлопнул дверцей и обернулся на нее, погрузившую подбородок в воротник куртки.

— Всего лишь погода, Гвен. Мягкая, естественная, повторяющаяся миллионы лет, старая добрая земная погода, — улыбнулся он. — Наверняка такой ливень уже проходился по тебе. Прими его в объятия.

С минуту она разглядывала его.

— Спасибо за такое откровение, Джек. Оно невероятно согрело и высушило меня.

— Тебе нужна хорошая куртка, — он посмотрел на свое шерстяное пальто времен войны, которое заканчивалось где-то в районе голени.

Брови Гвен поползли вверх.

— Только через мой труп я соглашусь на такое предложение.

— И я. И все же каковы шансы?

Не сумев сдержать улыбку, Гвен покачала головой.

— На самом деле через твой труп мы уже перешагнули. Не перегни палку.

Было в Джеке что-то, что всегда заставляло ее чувствовать себя хорошо, даже после всего, что случилось. Она смахнула промокшие пряди с лица.

— Пошли посмотрим, в чем причина веселья.

На какое-то время дождь был забыт, Гвен погрузилась в окружающую их активность. С момента присоединения к Торчвуду ее полицейская жизнь стала казаться далеким воспоминанием, но она все еще воспринимала ситуацию как коп. Казалось, вокруг пригородной церкви толпилось слишком много полицейских из-за заявленного одного трупа. SUV втиснулся между двумя полицейскими машинами со все еще включенными фарами, освещающими людей в пластиковых костюмах, бегающих между фургонами британской транспортной полиции [2] Национальное формирование для работы на железной дороге, оказывает свои услуги операторам железной дороги, сотрудникам и пассажирам, передвигающимся по территории Англии, Уэльса и Шотландии, организует полицейскую охрану лондонского метро. , три констебля в форме обносили место преступления ограждением.

Бок о бок Джек и Гвен один за другим поднимались по ступенькам к арочной двери, их самоуверенного вида хватило бы, чтобы остановить любого, кто попытается перекрыть им дорогу. Гвен не заметила мужчину между ними и дверью, но не Джек.

— Мы Торчвуд. Мы ведем это дело.

— Торчвуд? — притаившийся в тени дверного пролета человек с торчащим кончиком зажженной сигареты говорил с характерным северо-лондонским акцентом.