Джеймс Р. Так - Веном. Смертоносный защитник

– Господи, Отэм, это не парень, – проговорил Томми.

Лицо странной фигуры почти исчезло, оставив вместо себя только рот с двумя рядами острых зубов и невероятно длинный язык, который размахивал как хлыст и капал слюной. Томми от этой картины стало дурно.

– Это же Веном! – крикнул он. – Мы его видели в соцсетях. Он настоящий! Вот он!

Томми и Отэм попятились, но существо, казалось, не обращало ни на кого внимания.

Вокруг щелкали камеры, и они тоже полезли в карманы за телефонами. Вытянув вперед мускулистую руку, Веном выпустил упругую паутину в середину памятника Перри. Нить зацепилась, Веном подтянулся, взмыл вверх и полетел над улицей, залитой солнечным светом.

Район был хороший.

Очень.

Он знал, что люди в больших домах обычно смотрят на него, как на какого-то бродягу, который обязательно их ограбит. Чтобы это понять, не нужно было никакого паучьего чутья. Конечно, Питер носил совсем простую одежду, но свитер у него был чистый, а джинсы – целыми. Он выглядел аккуратным и подтянутым, в общем, вполне нормальным человеком.

И все же Питер пригладил рукой волосы, когда подходил к трехэтажному викторианскому особняку. Ну да, прическа у него не совсем в порядке.

«И все же…»

Подойдя к дому, он поневоле засмотрелся на него. Питеру редко приходилось видеть такие огромные дома, да еще и стоящие вдали от соседей, – в Квинсе подобных было совсем не много. Это здание могло похвастаться центральной башней, десятками окон и множеством наклонных изогнутых брусьев на крыше, которая напоминала о средневековом замке, застывшем на фоне ярко-синего неба и несущихся облаков.

«Это крыльцо больше моей первой квартиры». В Нью-Йорке все было по-другому, и, уж конечно, дома выглядели совсем не так. И все же какие-то образы этот особняк навевал.

Церквей?

Может, да…

Или… «Да, точно. Санктум Санкторум, где живет Доктор Стрэндж».

Но на крыше не было большого круглого люка, который так ему не нравился. Однажды он забрался на крышу дома Доктора Стрэнджа в Гринвич-Виллидж. Когда он находился рядом с этим круглым окном, паучье чутье искрилось, как десяток сигнальных огней, и казалось, что голова расколется. Больше такого никогда нигде не было.

Мигрень после этого не отступала дня три…

На первой ступеньке крыльца Питер вернулся к реальности. Он оглянулся, чтобы еще раз посмотреть на номер дома.

«Да, адрес тот, который я нашел в файлах „Геральд“». Питер не стал звонить, а постучал костяшками пальцев по деревянной двери. Через несколько минут с другой стороны послышался шум, а значит, кто-то его услышал. Дверь открылась, и за ней показался пожилой человек ростом немного выше среднего, крепкий, но не слишком крупный. Его светлые волосы переходили в тусклую седину, лицо было испещрено морщинами сильнее, чем на фотографии, – кожа с возрастом стала тоньше. Тем не менее это был тот, кого Питер искал.

– Да? – произнес он пренебрежительным тоном, которым говорят с теми, кого не знают и не хотят знать.

– Доброе утро! – сказал Питер так радостно, как только мог, стараясь очаровать хозяина, ну или хотя бы не разозлить. Он надеялся, что не похож на продавца, который ходит от двери до двери. – Позвольте спросить, вы – Карл Брок?

Выражение лица мужчины не изменилось и даже не дрогнуло. Он стоял в дверном проеме, положив одну руку на косяк, другой придерживая дверь, а телом закрывая узкую щель между ними.

– Да.

– Вы отец Эдди Брока?

Как только эти слова слетели с губ, Питер понял, что совершил ошибку. Старик бросил на него суровый взгляд и хлопнул дверью так сильно, что у Питера зашевелились волосы.

«Ну ла-а-адно…»

Придется попробовать что-то другое.

Он переполз через край и встал на каменистой поверхности. Высота нисколько не беспокоила Венома, он спокойно взобрался на небоскреб, но потоки воздуха здесь гораздо сильнее обдували кожу.

В середине крыши было полно стальных и алюминиевых ящиков, расставленных рядом. Широкие, как и он сам, вентиляторы вращались позади металлических решеток, которые охраняли птиц от опасных лопастей. Здесь располагался центр регулирования параметров воздушной среды в здании.

Прогуливаясь среди этих сооружений, Веном на мгновение остановился перед вентилятором, чтобы ощутить дыхание ветра. Его челюсть отвисла на возможный для него максимум, язык вывалился и развевался назад, как серпантин. Слюна высохла и затвердела, как слой геля, а горло напряглось.