Франсис Карсак - Том 3. Львы Эльдорадо

«Пришельцы ниоткуда» имели успех у целого поколения фанов, да и вообще можно сказать, что Франсис Карсак под-

толкнул к написанию научнофантастических романов сразу нескольких молодых авторов: Жан-Пьер Андревон, Поль Ано, я сам и некоторые другие обязаны своим выбором именно ему. Когда появились «Робинзоны космоса» — написанные еще раньше, — отношение фанов заметно изменилось.

В то время Франсис Карсак посещал книжный магазин «Баланс», принадлежавший Валери Шмидту, магазин, который являлся настоящей штаб-квартирой парижской научной фантастики. Там встречались Филипп Кюрваль,

Жак Бержье, Шарль Эннеберг, Жерар Клейн и другие писатели-фантасты. Не подозревая того, Франсис Карсак начал литературное течение, вызвавшее психологический шок у многих из его читателей.

Я вспоминаю эффект, который произвело на меня прочтение «Пришельцев ниоткуда». Я тотчас же ощутил некое эпическое вдохновение и восторженность: в этой саге, свободной от пессимистической низости отражалось все благородство человеческой души. Вновь и вновь закрывая эту книгу, мы находили ту чистоту разума, которая так необходимо для восприятия жизни.

И я могу утверждать, что, сам того не зная, Франсис Карсак помог мне успешно избежать во времена моей юности многих соблазнов. С его помощью мое мифическое «я» обнаружило тот ключ, который позволил мне примириться с моим реалистичным эго.

Спасибо вам еще раз за это, Франсис Карсак. Вы осветили солнцем мое видение пляжей Нормандии, вы вернули мне дыхание жизни.

В 1956 году, став доктором наук, Франсуа Борд получил кафедру палеонтологии четвертичного периода на факультете

естественных наук Университета Бордо, который располагается в Талансе. Он возвратился в Аквитанию, и научная фантастика от этого пострадала. Отныне он так был занят работой, что времени на занятия литературным трудом уже почти не оставалось.

В 1960 году появилось «Бегство Земли», роман, начатый еще до войны и законченный двадцатью годами позже. Я был в Оране, когда прочитал «Этот мир — наш», и должен сказать, что в годы падения Французского Алжира Стальной закон находил там любопытный отклик. Спустя одиннадцать лет Франсис Карсак объяснил мне, что это

произведение, написанное с 1952 по 1959 год, служило своеобразным намеком лишь на Индокитай, где он жил когда-то, и что, по его мнению, любая расовая проблема может быть разрешена одной только метисацией. По ироническому совпадению он получил тогда письмо одного репатрианта, которое заканчивалось словами: «Радует уже то, что хотя бы вы нас понимаете», и письмо старого феллаха, содержавшее точно те же слова...

Увы, в романе «Этот мир — наш» скрещивание двух видов, подпадающих под действие Стального закона, было невозможно...

В следующем году был опубликован роман «Наша родина — космос», посвященный теме звездных ковчегов, захватывающий роман, в котором Франсис Карсак выражал свой отказ от всех видов тоталитаризма.

Затем читателям пришлось ждать аж до 1967 года, когда им наконец выпала возможность прочесть «Львов Эльдорадо», вышедших в издательстве «Флёв нуар» («Черная река»).

Своим уровнем этот роман значительно превосходил обычные публикации издательства, что оказалось для «Флёв нуар» счастливой неожиданностью. Франсис Карсак написал его всего за три месяца летних каникул. В этой книге, за десять лет до того, как это стало модным сюжетом, он защищал дело экологии, и защищал гораздо более интересно, чем это делали потом многочисленные сторонники доктрины защиты экологии... Шло время. От пустыни Аризоны до пустынь Австралии, через землю Дордони, Франсис Карсак занимался раскопками в поисках наших предков. Его ковбойская шляпа и знаменитая трубка становились легендарными.

В каждую из наших встреч я настойчиво просил его снова взяться за перо. Он написал сорок страниц продолжения «Львов Эльдорадо». Другие старые незаконченные рукописи уснули вечным сном в его просторной библиотеке. Он закончил лишь несколько рассказов, которые добавились к тем, что выходили в разные годы в журналах «Фиксьон» или «Сателлит». Но история первобытных людей интересовала его гораздо сильнее, а время подтачивало его жизнь.