Дмитрий Силлов - Кремль 2222 - Юг. Северо-Запад. Север [сборник litres с оптимизированной обложкой]

Сейчас шайн говорил без малейшего акцента. Голос у него был глубокий, и слова он произносил очень четко, как это делают китайцы, корейцы или японцы, изучавшие русский язык с детства.

– Кто не убьет? – переспросил я.

– «Жадный до крови», – перевел шайн. – Так на нашем языке называется подобное оружие. Хороший нож не режет того, кто кормит его чужой кровью.

Н-да, интересная метаморфоза. Даже не верилось, что маленький, услужливый мутант в трактире и этот весьма уверенный в себе тип – одно и то же лицо. Так меняться могут лишь очень хорошие артисты. Или специально обученные шпионы.

– Правда, хороший нож может порезать хозяина. Но такие раны затягиваются быстро. Хорошо, что сервы боевых роботов охраны не успели растащить тебя по кусочкам.

– А что ты здесь делаешь, позволь узнать? – поинтересовался я.

– Пришел вернуть клиенту сдачу, которую он забыл в трактире, – усмехнулся шайн. – Правда, думаю, что деньги тебе сейчас не очень нужны. Поэтому я принес это.

Официант протянул мне что-то, завернутое, судя по запаху, в не очень свежее полотенце. Но мне после помойки уже ничего не было страшно. По сравнению со мной тряпка просто благоухала.

Я взял сверток, развернул – и удивленно хмыкнул.

На моей ладони лежал портативный кремневый пистолет. Сразу видно – оружие делалось простым и надежным, без изысков и украшательств. Причем оно было относительно новым. То ли музейный экспонат, то ли собственное производство, во что верилось с трудом. Тем не менее зажимы для кремня на курках не сточены, затравочные полки закрыты сдвигающимися крышками, предохраняющими от ветра и сырости, а калибр толстеньких стволов предполагал достаточный объем пороха, для того чтобы с пяти шагов при удачном попадании отправить в мир иной нео средних габаритов. Все-таки лучше, чем ничего.

– А пороховница, натруска, шомпол, пули, пыжи к десерту не прилагаются? – поинтересовался я.

Шайн покачал головой.

– Пистолет заряжен, – сказал он, – Взводишь курок, сдвигаешь крышку полки, жмешь на спуск. У тебя будет время только на два выстрела.

Я с недоумением посмотрел на официанта. Интересно, он имеет в виду то, о чем я подумал?

– Дом Драйва находится там.

Шайн показал пальцем в сторону развалин, за которыми на фоне луны торчала какая-то труба… Сразу вспомнилась другая труба, выходящая из крыши так называемого «семь тысяч первого помещения» третьего энергоблока Чернобыльской АЭС, вплотную примыкавшего к печально известному четвертому… И воспоминания хлестнули было через плотину, которую я искусственно возвел в своей памяти…

Стоп! Не время распускать сопли, воин. Прошлое осталось в прошлом. А в настоящем имеются дела важные и неотложные.

– Ты хочешь сказать…

– Что наши интересы совпадают, – кивнул мутант.

– Ну да, ну да… – протянул я, вертя в руке двуствольную игрушку, чем-то похожую на маленького динозаврика. Я все еще не мог привыкнуть к мысли, что пройдет несколько десятков лет, и, вполне возможно, люди начнут одеваться в шкуры и разжигать огонь трением. Кстати, не факт, что кое-кто и сейчас этого не делает. Взять тех же нео…

– Я убиваю Драйва, охрана Драйва убивает меня, роботы разбегаются, база маркитантов становится уязвимой. И кто-то очень умный, подстроивший все это, дает притаившимся снаружи мохнатеньким воинам сигнал к атаке. Что это будет, шайн? Воздушный змей? Или сигнальная ракета в ночи?

Шайн недобро прищурился:

– Ты неглуп, хомо. Неглуп и при этом удачлив. Потому совсем необязательно, что охрана нейроманта убьет тебя. Но по-другому тебе не выйти. Боевые роботы слишком хорошо охраняют периметр, а маркитанты не выпустят тебя отсюда. К тому же вечером прошел слух, что какой-то хомо убил в переходе двоюродного брата начальника внутренней охраны рынка. Парень был слегка тронутым и любил ради шутки попугать новичков. Но кто-то шутки не понял и надел его затылком на арматурину. На утро назначена большая облава, прочесывать будут все, даже канализацию, в которую уже много лет никто не заглядывал.

– А ты хорошо обставился, шайн, – улыбнулся я. – Не боишься, что я тебя за такой комплекс услуг грохну и закопаю в помойке?

– Нет, – покачал головой маленький официант. – Кто боится смерти, тот боится жить – и все равно умирает. Так зачем бояться? Главное, чтобы в жизни был смысл. Ради него и умирать не страшно.

– Угу, – кивнул я, засовывая пистолет в карман. – Мир может погибнуть, но восточные замуты будут жить вечно. И что самое странное в них: я думаю точно так же. Бывай, шайн. Глядишь, я еще загляну в ваш шпионский шалман, когда база маркитантов станет караван-сараем твоего народа.