Дмитрий Силлов - Кремль 2222 - Юг. Северо-Запад. Север [сборник litres с оптимизированной обложкой]

– Ты, конечно, мне друг, Драйв, но смотри, договоришься. Прикажу своим мордоворотам надрать тебе задницу…

– И сам будешь с северной стороны свой вокзал охранять.

– Ладно, ладно, все, проехали. Давай по делу…

…Голоса доносились до меня словно через слой строительной стекловаты. Ощущение усиливалось чувством фатального дискомфорта на лице, шее и голове, словно я сутки ишачил, разгружая вагоны, а потом липкий, грязный пот высох и стянул кожу. А еще жутко давило в паху и под мышками. На стропах я, что ли, вишу?

Я с усилием разодрал слипшиеся ресницы. Проморгался, сгоняя с роговицы глаз мутную пленку, – и слегка обалдел от увиденного.

Это была довольно просторная камера без окон. Пол, потолок, стены, в одной из них, той, что напротив, – железная клепаная дверь… Все. Каменный мешок. В стены вделаны железные держатели, в которых размещались примитивные светильники – плошки с жиром, в которых плавал зажженный фитиль. Вонь от такого освещения в непроветриваемой камере стояла отвратительная. Но не это было самое страшное.

В стены были вделаны клетки странного вида, целиком состоящие из четырех стальных полос – одна длинная снизу доверху, похожая на изогнутый лук, закругленными концами вделанный в бетон. И шесть таких же закругленных поперечных полос, похожих на ребра скелета. Соответственно, задней частью этой жутковатой клетки была стена. Таких клеток на стенах было развешено несколько. А внутри них на нижних стальных полосах сидели люди и мутанты, конечности которых торчали наружу. Так вот почему у меня так давит между ног и плечи затекли нереально!

Я попытался шевельнуть пальцами рук. На это движение организм отозвался в целом положительно. Руки двигаются, только болят от долгой неподвижности. И голова гудит слегка, за что спасибо нейроманту. Вот он стоит, скрестив руки на груди, с пистолетом в кобуре, висящей на поясе. Ухмыляется, паскуда. Рядом с ним – плечистый седовласый мужик в дорогом черном бронекостюме, явно сделанном на заказ, – модель точно нестандартная, но очень качественная, сразу видно. Похоже, начальник вокзальной крепости. Но это и хрен бы с ними обоими. Потому что я, окончательно придя в себя, осознал – не до них мне сейчас.

Казалось бы, довольно широкая железяка была сейчас у меня под задницей. Но счастья этот факт на прибавлял, так как на нее приходился весь мой вес. Я попробовал приподняться, чтобы слегка поменять положение тела, – и чуть не заорал от неожиданной боли.

Сталь передавила мышцы и связки внутренней стороны бедер, и сейчас, когда я незначительно сменил положение, продавленная плоть отреагировала соответственно.

– Болит? – усмехнулся Драйв. – Понимаю. Когда в Средневековье инквизиция предлагала приговоренным выбор между костром и клеткой Торквемады, все выбирали костер. И это при том, что заключенных в клетки поили и кормили до самой смерти. Только вот гадить им приходилось под себя, как курам с насеста. Неудобно, конечно, да и антисанитария – но что поделать? Средневековье…

Нейромант издевался тонко. Намекал, падла, мол, постъядерный мир скатился до уровня пятнадцатого века и продолжает деградировать. А он, типа, повелитель машин, вершитель судеб и продолжатель дела инквизиции…

– Промежность и подмышки начинают гнить дня через три-четыре, – продолжал Драйв. – Но гной стекает вниз вместе с мочой и дерьмом, почти не распространяясь вверх. Сначала отмирает нижняя часть кишечника и половые органы. Потом гангрена идет в ноги. Если человек или мутант отказывается принимать пищу, ему выбивают зубы молотком и через железную воронку вливают в глотку молоко и топленый турий жир.

– На хрена… мне это все? – прохрипел я. Горло пересохло, и я мог только рычать, как раненый нео.

– Просто чтобы ты и твои товарищи по несчастью знали, что их ждет, если они будут плохо драться.

Я обвел глазами соседние клетки.

В левом углу возле двери висел здоровенный нео, дико вращая налитыми кровью глазами. Его мощные лапы, впившиеся в боковины клетки, были напряжены до предела, но даже он ничего не мог поделать с толстенной сталью.

Соседом нео слева был дамп. Впервые я увидел это существо без тряпок на теле. Жуткое зрелище. Казалось, все тело мутанта состоит из нарывов, язв и уродливых наростов. Я пригляделся, опасаясь, что глаза меня обманывают в полутьме. Но нет. Одна из наиболее крупных язв чуть ли не на глазах разлагала нарост на груди дампа. Но в то же время рядом с гибнущей опухолью бугрилась и росла новая.