Дмитрий Силлов - Кремль 2222 - Юг. Северо-Запад. Север [сборник litres с оптимизированной обложкой]

– Здорово, кентуха, – выдохнул я. – Как служба?

«Кентуха» посмотрел на меня пронизывающим взглядом Фыфа и ничего не ответил. Но беспокойство в этом взгляде я ощутил нешуточное.

На башне было относительно спокойно – руконоги ломились туда, где, по их мнению, было проще залезть на стену. А тут крутые бока башни, для лазания неудобные, зубцы, харя откормленная из-за них выглядывает, да еще ствол чугунный торчит…

Ствол!

Старинная пушка! Из-за нее, что ли, Фыф гнал меня сюда? Но как из такой дуры стрелять-то? И заряжена ли? А если даже и заряжена, то дуло ее смотрит совсем не на паука, а в другую сторону. И повернуть ее не удастся – вместо лафета с колесами лишь наспех выдолбленная колода, на которой пушка и лежит. На фига вообще ее сюда затаскивали? Чисто для красоты, что ли? Так и красоты в ней не больше, чем в дубине нео, утыканной кусками железа…

«Она заряжена, – вновь прозвучал голос внутри моей головы. – Зажигалка есть?»

Зажигалка всегда есть. Хоть и не курю, но костер чем-то разводить надо. И спички охотничьи есть – по той же причине.

«Выдерни пробки из жерла и запального отверстия, направь единорог на паука и стреляй. Все, больше не могу…»

Голос отрубился. Я прям словно увидел, как Фыф, потерявший сознание от напряжения, медленно заваливается на бок рядом со своим «Кедром». Жаль его, но сейчас не до сантиментов. Нас-то никто не пожалеет. Вот только как такую дуру на паука направить?

Единорог, блин. Пушка и пушка. К тому же чугунная, и весу в ней килограммов сто, не меньше. Я ж не качок стероидный, я на другое учился.

Но с другой стороны…

– Слышь, мужик!

Кормовой, застывший на башне грудой безвольного мяса, медленно повернул башку в мою сторону. Из-под мясистых надбровий на меня смотрели абсолютно бессмысленные глаза.

– Хватай ее! Пушку хватай!

Ноль эмоций. Да как же до тебя достучаться-то? Паук, сука, уже почти у стены! Так, а как Фыф с кормовыми управлялся? Я, конечно, не он, но вдруг?

Я отчетливо, очень отчетливо представил, как кормовой нагибается и снимает единорог с лафета. А еще я представил, как со всей дури забиваю эту мысль в его гладкие мозги!..

Невероятно! Глыба мяса шевельнулась – и вдруг довольно проворно метнулась к орудию. Выдернув из деревянного ложа чугунную трубу, кормовой повернулся в мою сторону и довольно осклабился. Мол, смотри, хозяин, какой я смышленый!

– Ваще гений! – заверил я кормового, изо рта которого жутко воняло разложившимся мясом. – Теперь пробки вытащи.

И мысленно показал как. Кормовой сноровисто выполнил указание. Пальцы у него были словно железные. Раз-два – и деревянные затычки удалены. Теперь бы прицелиться…

Гигантский паук был уже у самой стены. И, ни на что не обращая внимания, кормился. Оголодал, видать. Гибкое щупальце метнулось к ближайшему кормовому. Мгновение – и один из последних наших бойцов мысленного фронта безвольно болтается в воздухе, намертво прилипший к присоске. Еще доля секунды – и от него осталась ровно половина. Паук запросто, как мы сосиску, перекусил надвое мясистое тело – и нижняя часть кормового сгинула в желудке гигантского монстра. Почти тут же за ней последовала и вторая половина.

Руконоги тем временем почтительно застыли на месте. Как же, вдруг шефу помешают питаться. Или просто побаивались ненароком попасться под горячую присоску – боссу во время кормежки, поди, наплевать, кого он своей гривой зацепил. С такими-то жвалами схарчит и не заметит, свой это был или чужой…

Кстати, потерявшие управление кормовые тоже воевать перестали и просто стояли на месте, тупо глядя перед собой. Возможно, это их и спасло – паук сто процентов не реагировал на неподвижные объекты. Небось считал их мертвыми или больными, как и большинство хищников в моем мире.

А вот подвижные его очень интересовали.

Черная присоска метнулась к Даниле – и тут же, отсеченная мечом, покатилась по стене. Из щупальца на дружинника плеснуло черной кровью. Что было дальше, я не видел – целый лес шевелящихся щупалец заслонил от меня дружинника. Не иначе разъяренный монстр решил заняться им всерьез.

Я видел, как Настя бежит к месту битвы, замахиваясь для удара своим АК, практически полностью пожелтевшим от гнойной крови руконогов… И понимал, что все это бесполезно. Битва проиграна. Если только…

Кормовой держал пушку под мышкой. Легко, словно ребенок игрушечное ружье. И был весьма доволен собой. Ладно, попробуем.

Я ухватил единорог за какую-то чугунную шишку, торчащую позади орудия, и с усилием повернул. Кормовой поворачивался неохотно, наверно, считал, что он и без этого молодец. Но поворачивался.