Дмитрий Силлов - Кремль 2222 - Юг. Северо-Запад. Север [сборник litres с оптимизированной обложкой]

Золотая капля, сверкнув в воздухе, упала у ног Ратмира.

Данила сильно рисковал – предатель мог закопать золото где угодно. Но разведчик сделал ставку на жадность новоиспеченного воеводы. К тому же клад закопать – это не воина со стены столкнуть. Это времени требует. А Кремль тесен – обязательно кто-то что-то услышит или увидит, и тогда прощай большие планы на будущее, а то и голова в придачу.

И, увидев, как посерело лицо Ратмира, увидевшего монетку, которую Данила подобрал возле трупа Крагга, понял, что не ошибся…

– Взять его!!! – взревел воевода.

– Погодите-ка, дети мои.

Отец Филарет, раздвинув посохом толпу, жестом остановил воинов, не посмевших ослушаться Хранителя Веры, и, подойдя к воеводе, поднял с земли монету. Осмотрел ее внимательно, попробовал на зуб и, повернувшись к разведчику, спросил:

– Где ж ты взял такую редкость, воин?

– Крагг, предводитель нео, похвалялся, что купил на них нового воеводу с потрохами, – ответил Данила.

– Ты говорил с Краггом? – удивленно поднял брови отец Филарет.

– Что я говорил! – выкрикнул Ратмир. – В костер предателя!

– Да, говорил, – кивнул Данила.

– А… где он сейчас? – продолжал отец Филарет, никак не реагируя на вопль воеводы.

– Мертв, – коротко ответил разведчик.

– Так-так, – произнес отец Филарет, погладив седую бороду, – Говоришь, предводитель нео умер. Что ж, правда это или нет, мы узнаем в скором времени. А что скажешь ты, воевода, насчет слов Данилы? Может, дашь осмотреть свой пояс?

– Он врет, – отрезал Ратмир. – И я очень удивлен, отец Филарет, что ты слушаешь слова предателя.

– Народ пока не назвал его предателем, – твердо сказал Хранитель Веры. – И ты пока тоже не представил веских доказательств его измены.

– Он трижды был за стеной один и сам признал, что якшался с нео! – вскричал воевода.

– Ты был там единожды, – отрезал отец Филарет. – И Данила утверждает, что предатель ты. Что получается, люди?

Хранитель Веры повернулся к толпе.

– Два воина обвиняют друг друга в предательстве, и ни тот, ни другой не могут предоставить доказательств своей невиновности. Как следует поступить в таком случае?

Толпа забурлила, словно в воду над жилищем болотника бросили камень.

– Божий суд! – наконец выкрикнул кто-то.

– Божий суд!! – подхватили справа и слева. И вот уже вся толпа взревела, подобно урагану, срывающему черепицу с крыш.

– Божий суд!!!

– Решено! – поднял руку отец Филарет – и многоголосый рев смолк, словно и не было его, лишь эхо еще погуляло немного под сводами храмов, повторяя в звенящей тишине: «Божий суд… Божий суд…»

Людское кольцо раздалось в стороны. При этом народ старался не наступить на место недавнего костра. Девять дней пройдет, песок перемешается с землей и оставшимся пеплом, и кострище вновь станет частью площади. Пока же нельзя, нехорошо… Эх, было б хоть немного больше места в Кремле, чтоб не бороться за каждый метр полезной площади! Но что есть – то есть, и за то спасибо судьбе, потому никому и в голову не приходило нарушить правила, сложившиеся за двести последних лет…

Ратмир криво усмехнулся, доставая из ножен свой кукри. Странно, что кто-то когда-то называл это оружие ножом. Кому довелось держать его в руке, говорили одно и то же – меч… и одновременно топор, судя по ощущениям в ладони. В отличие от сабли, клинок кукри был изогнут внутрь, словно его создатель преследовал единственную цель – одним ударом сносить головы врагов. Если же враг окажется быстр и сумеет, отклонившись, уберечь шею от смертоносного лезвия, то противоходом отсечь ему любую конечность, а после, вертанув кистью, выпустить кишки клинком широким, словно небольшая лопата.

Новый воевода в совершенстве владел своим оружием. А еще он спокойно спал остаток ночи, набираясь сил, пока Данила терял свои в схроне Крагга, а после убегал от преследователей. К тому же его торс, руки до локтей и ноги до середины бедер были прикрыты кольчугой, усиленной золоченым зерцалом с изображением всадника, разящего копьем крылатого дракона.

На Даниле же была лишь грязная камуфлированная куртка, скрывавшая изуродованное левое предплечье, штаны да армейские ботинки. Вот и весь доспех. Плюс отцовский меч с клинком, укороченным на два пальца. Не меч – скорее большой и широкий кинжал. Но правила Божьего суда предписывали биться лишь тем оружием, что воин имел при себе в момент приговора. Потому особо выбирать не приходилось – хорошо, что хоть не безоружным в Кремль явился…