Тери Терри - Разрушенная

— Я бы не советовала. Думаю, для вас обоих этот шаг неблагоразумный.

Программа «Знать обязан» получила новое вступление — Мак добавил Грегори. В девять часов вечера, на три часа позднее запланированного, передача вышла в эфир и попала во все телевизоры и на видеоэкраны не только нашей страны, но и многих других. Неужели столько всего действительно произошло за такое короткое время?

Я стою рядом с Эйденом. Он то и дело морщится от боли, но глаза блестят.

— Есть! У нас получилось, Кайла. — Эйден улыбается, но переводит взгляд с меня на Грегори и обратно.

Когда все заканчивается, Грегори поворачивается к ребятам.

— Оставьте нас на минутку, — говорит он тоном человека, который привык, что ему подчиняются.

Времена, однако, изменились. Они смотрят на меня.

— Все в порядке. Идите. — Пока парни тянутся к выходу, я гляжу на Грегори. Моего деда. Незнакомца. Человека, которого я ненавидела всей душой за все то, что он защищал, и при этом совершенно неожиданно спасшего мне жизнь. И не только мне, но и всем нам.

Грегори поднял бровь:

— Ну что? Осмотр прошел?

Я пожимаю плечами:

— Не знаю. Есть хорошее, есть плохое.

— И ты не уверена, что важнее.

— Точно. Вы действительно собираетесь в отставку?

— Разве я неясно выразился? Ты, похоже, не веришь?

Вид у него довольный.

— Может быть, это просто способ уйти от ответственности. Победить Астрид, свалить вину на нее, провести ребрендинг партии и начать заново.

— Политика любит козлов отпущения. Могло бы сработать. У тебя скептический склад ума. Наверно, ты унаследовала это от меня.

— И все-таки?

— Нет. Со мной покончено. Страна сможет начать заново без меня. Я не могу гордиться тем, что было сделано от имени моего правительства. Не могу гордиться тем, что делал сам. Прошлого не изменишь, но я предприму все от меня зависящее, чтобы облегчить политические перемены. Прежде всего, однако, я хочу сказать тебе, что мне очень жаль.

— Жаль чего именно? Даже если вывести за скобки Астрид, не она зачищала меня, избивала и угрожала. Не по ее приказу ребята из моей школы исчезали без всякой причины. Список и без Астрид довольно внушительный, но даже если добавить ее, кому-то ведь она подчинялась?

Грегори вздрагивает.

— Не беспокойся. Я не рассчитываю на торжественное семейное воссоединение с цветами и объятиями. И не жду, что ты простишь и забудешь. Но кое-что сделать могу. Для нас обоих.

— И что же это такое?

— Я обещаю тебе, что найду мою дочь, твою мать. Так или иначе, я найду ее.

Он берет меня за руку, и на этот раз я не противлюсь, не уклоняюсь. Сколько раз я думала, ну вот, теперь мне все известно, а потом — еще одно разоблачение. Но Сэм действительно моя мать — ДНК не лжет. И доктор Лизандер тоже. Я моргаю, сдерживая подступающие к глазам слезы. Только не здесь. Не сейчас.

— Где она?

— Я найду ее.

Возвращаюсь в дом Мака. В холле меня ждет Эйден. Один.

— Ты почему не в госпитале? Им надо как следует осмотреть твою руку.

— Да, наверно. Но прежде я хотел увидеть тебя. — Он тянется к моей щеке здоровой рукой, и я прислоняюсь к нему, вбираю его тепло. Как же хорошо, что он жив, что мы оба живы. Внезапно все случившееся обрушивается на меня, и я уже хочу одного: остаться здесь.

Эйден обнимает меня здоровой рукой и шепчет в волосы:

— Я слышал, что ты сказала доктору Лизандер.

— О чем?

— О Бене. Ты спрашивала, можно ли увидеть его.

Я отстраняюсь.

— Так было нужно.

— После всего, что он сделал?

— Это был не он. Его сделали таким. Ты не понимаешь.

— Сделай так, чтобы я понял.

— Он сопротивляется тому, что с ним сделали.

— Откуда ты знаешь?

— Он спас меня сегодня, выбил нож из руки Тори.

— Я поблагодарю его за это. Но разве одно доброе дело перевешивает все другие?

Смотрю на Эйдена и не могу ответить. Может ли одно доброе дело Грегори перевесить все другие? Нет, это не одно и то же. Грегори мог выбирать, Бен — не мог.

— И еще. На днях, когда я признался, что люблю тебя… Я сказал, как можно любить кого-то, когда ты не знаешь его от и до? И ты сказала, следуя моей логике, никто из лишенных памяти не может ни любить, ни быть любимым.

— И?

— Я знаю о тебе все. Я не имею в виду все потерянные тобой воспоминания. Я знаю, что ты за человек, какая ты внутри. Знаю, что ты не можешь умышленно причинить боль. Знаю, какая ты смелая. Какая преданная. А еще знаю твои сомнения, твои страхи, твое упрямство. Я люблю тебя за все. Можешь ли ты сказать то же самое о Бене?