Владислав Выставной - Карфаген [litres]

– И мы здесь не проводника дожидаемся, – добавил Игнат. – По ходу дела, этот хитрец просто тянет время, чтобы собрать силы. У нас как-никак оружие.

– Вот черт, – произнес Мориц. – Как все здорово складывается. Мне этот слащавый тип с самого начала не понравился. Ну не может нормальный человек так спокойно говорить обо всем этом уродстве.

– Валить надо, – хмуря брови, сказал Игнат. – Пока не поздно.

– А куда валить? – поинтересовался Змей. – Кто-нибудь запомнил дорогу?

– Хороший вопрос, – произнес Мориц. – Лично у меня одно мельтешение перед глазами. И светящиеся стены ничуть не помогают. Скорее, даже дезориентируют…

– Тихо! – прервала его Тана. – Слышите?

Все прислушались. В воздухе царила полная тишина. Слышалось лишь их собственное дыхание, да шум в ушах стоял от движения крови в сосудах. Это отсутствие посторонних звуков было подозрительным, если учесть, что где-то по соседству обитало целое племя странных подземных жителей. И даже не одно племя.

– Да нет, показалось, наверное, – сказал Змей. – В этом мраке что угодно почудится. Думаю, это просто…

Договорить он не успел: где-то за стенкой явственно зашуршали камни, и что-то тяжелое повалилось сверху, прямиком посреднику на голову, больно ударив под лопатку чем-то твердым. Похоже, это было чье-то колено. В начавшейся возне все почему-то старались не издать ни звука, только Змей яростно прорычал:

– Не стрелять! Держи его!

– Стойте! – придушенно прохрипел знакомый голос. – Это же я!

– Пшик? – воскликнула Тана. – Да отпустите его – задушите!

– Слышите?! – пискнуло из-под навалившихся сверху тел. – Пустите!

Вспыхнул фонарик. В его луче беспомощно сжался тощий полуголый человек. Игнат продолжал держать в руке штык-нож, все еще не веря в неожиданную встречу.

– Да выключите свет! – потребовал Змей. – Зря батарею садим! Потом опять глазам привыкать!

Свет погас. Перед глазами у всех тут же поплыли цветные круги.

– О черт! – Игнат с досадой сплюнул. – Я же ему чуть кишки не выпустил.

– Тебя где носило, любезный? – поинтересовался Мориц. Правда, в его голосе не было и намека на почтение. – Мы тут, можно сказать, сильно переживали. У меня даже аппетит пропал.

– Тем более что жрать все равно нечего, – вставил Игнат.

Тана рассмеялась, и это несколько ободрило Пшика.

– А чего на месте сидеть? – нервно хихикнул он. Проводник, морщась, потирал шею, которую ему чуть не свернули во внезапной свалке. – Места интересные, есть на что посмотреть, что услышать. Особенно, если зрение хорошее и уши на месте.

– И чего ты там такого увидел? – спросила Тана. – Может, и мы посмотрим?

– Это вряд ли, – пробормотал Пшик. – Времени на экскурсии не осталось. Дайте воды глотнуть, а?

Мориц сунул ему в руки фляжку со словами:

– Ты чего такой напряженный? Скажешь, наконец, в чем дело? Или из тебя информацию нужно клещами вытягивать.

– Клещами не надо. Сам расскажу. Потом… – нервно пообещал Пшик. – Если выберемся отсюда.

Он встал, осторожно выглянул из-за стены, даже приподнялся на цыпочках, словно так мог лучше разглядеть что-то вдалеке.

– А что такое? – напрягся Игнат. Подтянул пулемет, припав к прицелу. – У нас проблемы? Да говори ты! Черт… Ни хрена не видать… Мориц, подсвети!

Все ждали, что детектив включит фонарик. Но в руках мужчины оказалась ракетница.

– Стой! – сдавленно крикнул Змей. – Не надо!

Поздно. Гулко хлопнуло – и к высокому своду метеором взлетела ослепительно яркая «комета».

Из мрака, как в ночном кошмаре, проявились неподвижно замершие вокруг дома силуэты. Их были сотни – это походило на терракотовую армию из захоронения китайского императора. Ее Змей видел на картинке в старом учебнике. Бесконечные ряды странных, навеки застывших воинов.

Но это была не картинка. Страшные, изломанные силуэты напоминали человеческие – но людям не свойственно двигаться такими чудными движениями, словно изменилась сама механика человеческих тел.

Страшнее были их лица. Изуродованные жизнью во тьме, лица Живых могли показаться просто милыми и смешными – по сравнению с этими страшными масками карнавала смерти. Трудно сказать, что в них пугало больше. Может, отсутствие верхней части черепа – словно снесенного неточным ударом гильотины. А может, слепые глазницы, в которые на этот раз были вставлены торчащие иглами острые камни. Истерзанная, словно в ярости изрезанная кожа лиц пугала уже не столь сильно. Страшнее были тела, больше напоминавшие скелеты, – настолько они были тощи. Но при этом даже с виду эти существа обладали необъяснимой энергетикой и силой. В руках фигуры сжимали знакомого уже типа оружие из сочетания костей и камня.