Владислав Выставной - Карфаген [litres]

Но на торчавшую из стены железную балку уже накинули невесть откуда взявшуюся веревку и скрутили довольно приличную висельную петлю. Суд Линча – самое развеселое развлечение безмозглых бунтарей.

Кричала и билась в истерике Ксю, а Змей, связанный по рукам и ногам, тупо смотрел в эту петлю, не испытывая ни страха, ни сожаления. Наверное, он просто устал. Настолько, что не был в состоянии оценить весь бессмысленный ужас момента.

– Давайте, ребята, вздернем самозванца! – разорялся чумазый предводитель, приплясывая и отхлебывая из фигурной бутылки. – Пусть знают – пришло наше время! Теперь заживем!

Петлю накинули на шею. Поморщившись, Змей ощутил, как грубая веревка, затягиваясь, дерет шею. Несколько молодчиков нетерпеливо топтались, вцепившись в противоположный конец веревки, готовые как следует дернуть ее, чтобы человек в черном балахоне взлетел над головами и принялся забавно дергаться, судорожно болтая в воздухе ногами.

Все тем же равнодушно-безжизненным взглядом посредник отметил появление новых фигур в этом действе. За расправой наблюдало несколько подтянутых мужчин в черных рабочих комбинезонах с ослепительно-белыми повязками на рукавах. Почему-то в этот смертельный момент Змея особенно поразили эти повязки из светоотражающей ткани. Куда меньше его удивило оружие в руках этих одинаковых с виду людей. У них были автоматы, но наметанный взгляд сразу отметил: это не блюстители и не военные.

Веревка натянулась, болезненно врезалась в горло, и стало не до выяснения деталей. Посредник машинально поднялся на цыпочки, выгадывая последние миллиметры жизни. Мелькнула идиотская мысль: «Зато голова перестанет болеть. Это же надо, как звенит после удара…»

– И-и – раз! – орал чумазый, командуя расправой. – Тяни сильней!

Змей уже попрощался с жизнью, когда тяга веревки на горле ослабела и ноги снова приняли весь вес его тела. В ушах гулко стучало, и он не сразу опознал этот звук.

Знакомый. Страшный. Но иногда – очень и очень сладкий.

Звук автоматных очередей.

Приговоренный к казни так и стоял с ослабевшей петлей на шее, тупо наблюдая, как вокруг него в панике разбегаются эти только что жуткие в своем безумии, а теперь совершенно жалкие люди. И внутри холодело от понимания: никому из них не уйти отсюда.

Люди с белыми повязками на рукавах не собирались вести переговоры, пугать, разгонять толпу. Они пришли, чтобы убить их всех. Меньше чем через минуту все оборванцы неподвижно лежали в собственной крови, скорчившись в нелепых позах паники и боли. Над всем этим кошмаром возвышались две одинокие фигуры – связанного парня в черном балахоне и сжавшейся от страха девушки в сером комбинезоне – почти таком же, как у стрелявших.

Змей отстраненно наблюдал, как из-за стрелявших вышел невысокий человек в плаще и нелепой шляпе. Неторопливо направился к несостоявшемуся висельнику. Остановился напротив него, сверкнув стеклами очков в неказистой оправе. Оглядел с головы до ног, словно проверял сохранность собственного имущества. Сказал:

– Я знал, что мы встретимся, Видящий.

– Привет, Счетовод, – хрипло сказал Змей. – Шумно ты появился, ничего не скажешь.

– А ты предпочел бы, как пират из книжки – болтаться на рее? Эффектно, конечно, но не эффективно.

– Эффективность – твой конек, Счетовод. Но зачем твои люди убили этих несчастных? Могли бы просто распугать.

– У них было время испугаться. Но они заставили нас ждать. Ты ведь знаешь – Организация не признает дармоедов и паразитов. Пусть они паразитируют на самом дне жизни. Люди или работают, или они не люди.

– А ты осмелел. В открытую пошел?

– Оглянись вокруг. – Счетовод поводил головой в шляпе. – Кто теперь может противостоять нам? Мы долго готовились. И вот – пришло наше время.

– Я уже где-то слышал эту фразу, – пробормотал посредник. – И, по ходу дела, не один раз.

– Такова диалектика. История движется по спирали.

– Забыл, что ты этот… Марксист, сталинист, маоист…

– Не напрягай мозг, Видящий. У тебя другая задача.

– Тебе лучше знать, Счетовод. Тогда, может, развяжешь?

Змей даже представить себе не мог масштабов заговора, устроенного этим невзрачным человеком в очках с дужками, трогательно перемотанными изолентой и прихваченными перекрученной резинкой. Счетовод не зря звался именно так: он прекрасно умел просчитывать варианты и строить долгосрочную стратегию, не стремясь лезть на рожон раньше времени. Он терпеливо выжидал.