Роман Гётц - Танец плащей

Он повернул голову и повысил голос:

— Ромул! Ты нужен своей семье, иди сюда.

В комнату вошел маленький десятилетний ребенок, прижимая к груди потрепанную книгу.

«Жаль, что Мариони никогда не увидит его взрослым, — подумал Аргон, — Он ее сын, а не мой…»

Черты лица Ромула были мягкими и изогнутыми, и он, без сомнения, вырастет красивым мужчиной. У него были отцовские волосы, чёрные как воронье крыло, вьющиеся вокруг ушей и низко спадающие на темно-синие глаза. Он упал на одно колено и склонил голову, не говоря ни слова и не выпуская книгу из рук.

— Ты знаешь, где Грегон? — спросил Аргон, младшего сына, тот кивнул в ответ.

— Где он?

Ромул молчал. У главы гильдии, усталого и раненого, не было времени на глупости младшего сына. В то время как другие дети росли, болтая без остановки, хороший день для него состоял из девяти слов, и они редко использовались в одном предложении. Ирвинг не понимал в кого он такой.

— Скажи мне, где он, или почувствуешь вкус крови на языке, — сказал Рэмольд, чувствуя раздражение отца.

— Он ушел, — едва слышно прошептал мальчонка. — Он дурак.

— Дурак, он или нет, но он мой дурак, и чертовски хорош в том, чтобы сохранить нам жизнь, — сказал Аргон. — Приведи его сюда. Если он начнет спорить, полосни себя пальцем по шее. Он поймет.

Ромул поклонился и сделал, как ему было сказано.

— Интересно, практикуется ли он в обете молчания? — спросил Рэмольд, глядя вслед брату.

— У него хватило ума закрыть потайную дверь? — спросил Аргон. Рэмольд проверил.

— Закрыто и заперто, — сказал он. — По крайней мере, это он может сделать.

— У нас есть более серьезные проблемы, — сказал Аргон. — Если Готфрид стреляет в наших людей, значит, он знал, что произойдет сегодня вечером у Кэннинга. Ролэнгианцы отвернулись от мира. Они хотят крови, нашей крови, и если мы не будем действовать быстро, они ее получат.

— Возможно, мы сделаем им предложение? — неуверенно произнес Рэмольд.

— Они устали от игры, — Аргон покачал головой, — Мы грабим их до тех пор, пока они не покраснеют от ярости, а затем платим взятки их собственным богатством. Ты знаешь, сколько они вложили в наемников. Они хотят нас уничтожить. Ни взятка, ни предложение, ни угроза ничего не изменят. Их умы настроены так.

— Дайте мне ваших лучших людей, — сказал Рэмольд, коснувшись рукояти рапиры, — Когда Лион Кеннинг истечет кровью в своей гигантской кровати, остальные поймут, что принимать наши взятки гораздо лучше, чем принимать нашу немилость.

— Ты еще молод, — сказал Аргон. — Ты не готов к тому, что приготовил Кеннинг.

— Мне девятнадцать, — сказал Рэмольд. — Я взрослый мужчина, и у меня больше убийств, чем лет.

— А у меня больше, чем твоих вдохов, — сказал Аргон, и в его голосе послышались жесткие нотки, — Но даже я не вернусь в этот особняк. Они жаждут этого. Целые гильдии будут уничтожены за несколько дней. Те, кто выживет, унаследуют этот город, и я не позволю моему наследнику сбежать и умереть понапрасну.

Аргон положил один из своих коротких мечей на стол рядом с неповрежденной рукой. Хотя он и был стар для гильдмастера, он все еще был полон жизненных сил — этот факт, доказанный рождением Ромула так поздно в его браке с Мариони. Он вызывал сына посмотреть ему в глаза и бросить вызов. На этот раз он ошибся насчет старшего сына.

— Я могу оставить особняк в покое, — сказал Рэмольд. — Но я не стану прятаться. Вы правы, отец. Наши действия здесь решат исход многомесячных боев. Пусть купцы и дворяне спрячутся. Мы правим ночью.

Он накинул на голову серый плащ и повернулся к потайной двери. Аргон смотрел ему вслед, его руки дрожали, но не от яда.

— Будь осторожен, — сказал Аргон.

— Я позову Сенке, — сказал Рэмольд. — Он присмотрит за тобой, пока Ромул не вернется с магом.

Он исчез. Аргон ударил кулаком по столу и выругался. Он думал о часах, потраченных на Рэмольда, о тренировках, преподавании и лекциях в попытке воспитать достойного наследника. «Напрасно, — подумал он. — Потраченное время и семя впустую».

Он услышал щелчок замка, и дверь со скрипом отворилась. Аргон ожидал, что это маг или, возможно, его сын вернулся, чтобы сгладить свой внезапный уход, но вместо этого в комнату вошел невысокий мужчина с черной тканью, обернутой вокруг лица.

— Не убегай, — сказал с насмешкой незваный гость. Аргон схватил короткий меч и отразил первые два удара кинжала. Он попытался контратаковать, но перед глазами все плыло, а скорость была жалким остатком отточенных рефлексов. Резкий удар выбил меч из его руки. Аргон откинулся назад, используя стул, чтобы заставить своего преследователя споткнуться. Однако лучшее, что он мог сделать, — это прихрамывать, а когда каблук ударил его по колену, он упал. Гильдмастер развернулся, отказываясь умирать с кинжалом в спине.