Макс Мах - Выбор курса

— Что с оборонительным контуром? — уточнил Эрик, уже представивший себе из каких странных соображений исходили холодянские инженеры.

В империи вместо одного такого корабля построили бы пять разных — штабной, ремонтный, госпитальный, транспортный и десантный, — не говоря уже о том, что штаб эскадры разместился бы на одном из тяжелых крейсеров, а бригаду ракетоносцев нес бы на себе малый корабль-матка.

— Ничего нового по сравнению с тем, что делаете вы, — пожал плечами сопровождающий. — Артиллерия дальнего и ближнего боя, лазерные кластеры, противоракеты, скорострельные автоматы и подвижные щиты. И кроме того, штабные корабли никогда не ходят в одиночку, у них всегда — вне зависимости от того, какой эскадре их придали, — есть своя постоянная группа сопровождения. Фрегаты, эсминцы, может быть легкий крейсер…

— Кто такая Хана Наглер? — Анна молчала все время разговора, а это добрых полчаса, но вот задала вопрос, и вопрос этот оказался по существу. Иной раз название боевого корабля может многое сказать о тех, кто его построил. Эрик собирался задать этот вопрос несколько позже. Где-нибудь через пять-десять минут, но так вышло даже лучше. Инициативу взяла на себя княгиня Эгерланд.

— Профессор Хана Наглер — мать основательница республики Холод.

— Одна из или единственная? — Продолжила Анна выяснение вопроса.

— Одна из, — улыбнулся каперанг. — Насколько хорошо, княгиня, вы знаете Ветхий завет?

— Хорошо.

— Тогда, вы знаете, что у евреев было три праотца и четыре праматери. Так?

— Допустим.

— А у нас наоборот — три матери-основательницы и четыре отца-основателя. Мы, я имею в виду холодян, исходим из предположения, что это неслучайно, и что в числах три, четыре и семь заключен сакральный смысл.

— Сколько профессоров было среди этих семи?

— Четверо.

— А остальные?

— Два полковника и бригадный генерал, — улыбнулся каперанг Брунер. — И кстати, вы первые, кто спросил нас об отцах-основателях по эту сторону Пустоты. — Соответственно, вы первые, кто получил ответ.

— Разве это тайна? — Анна оставалась совершенно спокойна, ничем не выдавая своего интереса или того, как она реагирует на полученные ответы. Судить об этом можно было только по характеру задаваемых вопросов.

— Нет, княгиня, не тайна, но до последнего времени мы исходили из принципа « меньше знаЮт, крепче спИм ».

— Что изменилось теперь?

— Мы решили завести друзей.

— Заводят домашних питомцев, — усмехнулась Анна, впервые приоткрыв створки раковины, — а друзьями становятся, продвигаясь в нужном направлении шаг за шагом.

Прозвучало, как приглашение к диалогу, и каперанг не замедлил этим воспользоваться.

— Приглашаете на танец, княгиня?

— Приглашаю к диалогу, — еще шире улыбнулась Анна, — а танцевать , уж простите, капитан, я буду с господином графом .

«Вот же неймется!» — покрутил Эрик мысленно головой.

Он заметил, разумеется, что Анна назвала его « господином графом ». И это, скорее всего, указывало на осознанное или подсознательное стремление нивелировать существующие различия в их социальном статусе. Понятен был и смысл, который в контексте разговора о дружбе и диалоге приобретало слово «танцевать». Доверительный диалог и возможную в некотором отдаленном будущем дружбу Анна предлагала капитану Брунеру, как представителю холодян, а танцевать она собиралась именно с Эриком. И это было не предложение, — она даже не взглянула в его сторону, — а ее собственное решение из разряда «свершившихся фактов».

«Что ж, — решил Эрик, стремительно прокрутив в голове все привходящие обстоятельства, — возможно, мне, и в самом деле, стоит прислушаться к словам адмирала Севера: все, что случается в походе, в походе и остается …»

Между тем, задав те вопросы, которые она, по-видимому, считала необходимыми, Анна самоустранилась и позволила Эрику продолжать непринужденный разговор с капитаном Брунером до самой швартовки…

Для имперской миссии холодяне выделили специальный отсек на второй жилой палубе, но Эрика и Анну адмирал Шлезингер пригласила поселиться вместе с ней и ее старшими офицерами на так называемой «командной палубе», расположенной между Центральным постом и резиденцией командующего экспедиционным корпусом. При этом каюты « гостей адмирала » выходили не в общий коридор, а в небольшую уютную гостиную, откуда через тамбур, охраняемый, как и вход в апартаменты Шлезингер, бойцами службы безопасности, можно было попасть сразу на палубу, к адмиральской кают-компании, залу заседаний и обзорной галерее с видом на открытый космос.