Николай Ярыгин - Кентийский принц [litres]

– Кто ты такая, чтобы менять герцогов? – все больше распаляясь, орал де Кальтор.

– Я та, кому этот трон принадлежит по праву наследования, а по уложению триста восьмого года император назначает и меняет любого, не устроившего его дворянина, запустившего служение империи. А обоснование, уж поверь мне, мои чиновники найдут.

– Я убью тебя, шлюха! – завизжал де Кальтор и потянул меч из ножен.

Ох, зря он это сказал! Теперь в любом случае он – труп. Я, резко войдя в ускорение, прыгнул ему наперерез, на ходу вынимая меч, а потом ударил изо всех сил, и голова с плечом и рукой с мечом плавно съехала на мозаичный пол зала. Подхватил Алексию и спрятал ее за своей спиной. Многие еще не поняли, что произошло, но кое-где уже раздавался шелест вынимаемых из ножен мечей.

– А-а-а! – закричал родной брат убитого и кинулся на меня, следом кинулось еще пару десятков его приверженцев, но я уже стоял в углу, закрывая собой императрицу, и взять им меня тут будет очень трудно. Брата герцога я зарубил без изысков, просто сместился чуть в сторону и махнул мечом параллельно полу, и его не спасла даже кольчуга под камзолом. Все, кто находился в зале, разделились на две группы, одни нападали на меня, мешая друг другу, другие стояли молча, лишь единицы встали на сторону императрицы.

Я, отбив несколько атак, уменьшил число нападавших на несколько особей, через некоторое время увидел рядом с собой с одной стороны герцога Убера, а с другой – незнакомого мне молодого парня. Вышедшие из ниш воины тоже вмешались в схватку, но силы были неравны, в дверь зала ломились находящиеся в приемной гвардейцы. Двери были как-то заблокированы и не открывались. Вот не подумали мы о дверях… А градус схватки только увеличивался, уже все в зале взялись за мечи. Пропустил удар и упал на колени герцог де Урбер, и я выступил чуть вперед, чтобы прикрыть и его. Парень, оскалив зубы, рубился с двумя противниками и пока что ему удавалось их сдерживать. Вдруг входная дверь рухнула, даже кого-то зацепив, и в зал ворвались гвардейцы императрицы.

– Всем бросить мечи, – раздался голос. Никогда бы не подумал, что у канцлера такой громкий и зычный голос.

Те, кто не бросил, тут же уничтожались, да и те, кто бросил, иногда попадали под меч, это были как раз те, кто поддерживал де Кальтора.

Я отхватил мечом от полы испорченного камзола кусок, протер меч и вложил его в ножны. Вот еще проредили мы недоброжелателей императрицы… Конечно, это не все, но те, кто остался, это так – мелкие сошки. Они ничего не решают и не значат. Их тоже со временем подчистят, если они не изменят свою точку зрения. Я помог подняться герцогу и крикнул, чтобы срочно пригласили лекарей. Из воинов, что скрывались в нише, один был убит, трое ранены и один совершенно целый, просто удивительно.

Я повернулся, чтобы Алексия смогла выйти из угла, она была немного бледна, но присутствия духа не теряла.

– Спасибо тебе, – сказала она, потом достала из рукава кружевной платок. – Нагнись, – и когда я нагнулся, вытерла мне лицо и, закинув руку мне на шею, поцеловала в губы. Потом повернулась к герцогу.

– Спасибо вам, герцог, и вам, барон де Альтер, только извините, вас я целовать не буду, – улыбаясь, проговорила она. – Но без награды я вас не оставлю.

Наконец все успокоилось, убитых убрали, кого надо, отвели в темницу. Кого надо, перевязали, кто-то остался стоять у стола, представьте, он даже не был перевернут.

– Господа, хочу поблагодарить верных трону дворян, но давайте завтра продолжим принятие присяги, поскольку я сегодня очень расстроена происшедшим, – проговорив это, императрица повернулась и ушла в окружении гвардейцев, старательно обходя лужи крови.

Я подошел к канцлеру, вежливо поклонился, ну нравился мне этот пожилой царедворец, своей рассудительностью, спокойствием.

– Господин канцлер, а как прошло возле дворца?

– Там почему-то никто не стал сражаться, когда увидели воинов императрицы, и просто побросали мечи. Простым дружинникам не очень нужны разборки аристократов, тем более сигнала они так и не получили.

Вдруг он замолчал и уставился на одного из тех воинов, которые перед присягой скрывались в нише, как раз тот, что остался без царапины.

– Миро, и ты здесь, мать там с ума сходит. Ты почему дома не показываешься?

– Извини, отец, служба, готовились к встрече, теперь, наверное, чаще бывать буду, – и он, поклонившись, отошел.

– Принц, это мой сын, – с гордостью произнес канцлер. – Как уж его мать ни баловала, а он из гвардии перешел в ваш этот… – он пощелкал пальцами, вспоминая.