Владимир Кельт - Синдром защитника

– На два. Элитного.

– По рукам!

Рэйн с удовольствием пожал металлически холодную ладонь Макса, а тот расплылся в довольной ухмылке, должно быть, элитный виски на вкус пробовал. Глядя на сослуживца и давнего товарища, Рэйн ощущал, как в груди ноет гадкая червоточина. Макс ни капли не изменился. А так ли это? Может, он давно не тот, кем был прежде? Какова вероятность, что он сам вернулся с того света тем, кем был?

– Макс, а как тебя в «Экзо матрикс» завербовали?

– Особо нечего рассказывать. После того случая на Кавире, в Разломе… – от Макса не ускользнуло, как изменилось лицо Рэйна, и он умолк, поняв, что зря упомянул Разлом-13 и Кавир. – Дружище, наверное, не надо о том вспоминать. Не вини себя. Ты не знал, не мог знать.

Рэйн покачал головой.

– Знал. Я понял это сразу после входа в атмосферу Кавира, но промолчал, потому что не был уверен и боялся сойти за предателя. «Сомнение – слабость защитника» – говорили они. Но нет. Слабость – это слепая вера, бездумные действия и страхи. Вот настоящая слабость. Не болею этим, уже нет. Не надо меня оправдывать, Макс, это лишнее. Корпорация подарила второй шанс, и я чертовски благодарен. Знаешь, перед казнью я был готов на все ради второй попытки… Мог бы – душу продал.

– Ты ее все-таки продал, – с грустью в голосе обронил Фрей. – Мы все продали души «Экзо матрикс», кто-то с большей охотой, а кто-то с меньшей, но итог одинаков: команда «Зевса» – мертвяки, а контрактами шелестит этот мутный тип Балатье. Лично я против ничего не имею, как и ребята. Аллерт, раз зашел откровенный разговор, ответь на один вопрос: пуля во лбу полковника Викро твоя?

Рэйн картинно прицелился, держа в руках невидимую винтовку, и нажал на несуществующий спуск.

– Почему так долго? – спросил Макс. – Целый год этот ублюдок землю топтал. Приказ закопать наших в Разломе-13 он побыстрее отдал.

– Трудно было подобраться. Пришлось дать ему время обо всем забыть, а как только этот гад потерял бдительность, восторжествовала справедливость. Нелегкое было время, но пока я пиратствовал, старался наших из виду не упускать. Знаю, что тебе медаль «За отвагу» дали и статус ветерана присвоили.

– Да пусть они в задницу себе эту медаль засунут! – в сердцах выпалил Фрей. – Что я получил?! Искалеченную жизнь да минимальное пособие? Такова цена? Так я расплатился?! Они даже на протез не раскошелились! Залатали наспех и пня из госпиталя дали. Хочешь – живи, хочешь – подыхай. Жалею, что не пошел тогда за тобой. Надо было вместе мотаться по галактике и доставлять неприятности чертовым ублюдкам. Даже будучи калекой, я мог быть полезен. Из меня отличный пират бы вышел. Мог бы заниматься оружием и корабельными установками. В конце концов, я весьма сносный пилот. Черт подери! Да если бы я там был, тебя бы не казнили!

– Макс, по ту сторону закона нет ничего хорошего, поверь. Там я нашел то же, что и в ВКС: предательство и смерть. А ты бы получил приговор вместе со мной.

– Вообще-то, нет разницы между службой и пиратством, те же убийства, только не санкционированные. Да и хрен с ним, – махнул рукой Фрей. – Пока ты охотой за головами занимался и вершил справедливость, мне совсем тоскливо стало, и понеслось… Алкоголь, наркотики.

– Сдался?

– Сдался… – горестно выдохнул Макс. – Никому ненужный калека. Труп ходячий. Только Мария меня терпела, вернее жалела. А жалость принимать – себя презирать. Я трусливо сбежал от реальности, сбежал от женщины, которую любил.

В серых глазах Фрея печаль мелькала редко, но сейчас воспоминания превратились в вязкую тоску, поглотившую огонь во взгляде. Широкие плечи здоровяка опустились под весом непосильной ноши из пережитых неудач и слабостей. Рэйн эту тяжесть прекрасно знал. Боль можно ловко припрятать, но сложно держаться, когда собственноручно ковыряешь в ране ножом.

Заметив, что пауза подзатянулась, Макс продолжил:

– Потом начались проблемы с «подаренными» в госпитале органами. Понадобилась трансплантация, а денег хрен да ни хрена. Жалкое пособие я спускал на то, чтобы поскорее сдохнуть. Тут появился Кавило и сделал предложение, от которого я не смог отказаться. Я подписал кое-какие бумаги, прошел инструктаж. Потом операцию сделали, несколько, – Макс пошевелил механической рукой. – Только посмотри на этот шедевр! Сидит, как родная!

– Это все? – спросил Рэйн, пристально глядя на товарища. – Никаких дополнительных условий? Никаких просьб?

– Стоп. Паранойя тебе окончательно мозги сварила и ты думаешь, что я здесь для того, чтобы шпионить? – сообразил Фрей, и Рэйн почувствовал себя неуютно. Собирался немного расспросить о жизни, деликатно подвести к главному, а вышло как обычно – похабщина.