Майкл Гир - Сети Паука

Внезапно мрак отступил. Вспыхнул яркий белый свет, продолжающий сжиматься, возвестивший о рождении новой звезды.

«Дарвин, черт бы тебя побрал, почему ты остался там? Почему бросил меня на произвол судьбы? Любимый, почему ты так со мной поступил? Как ты мог меня покинуть? Зачем обрек на вечное одиночество? Я живу в темноте, в то время как ты исчез в ослепительной вспышке».

Сюзен с наслаждением ощущала мощь океана, неумолимым прибоем накатывавшегося на острые скалы, среди которых она устроилась. У нее в ушах стоял оглушительный рев волн. Глубоко вздохнув, девушка посмотрела на зеленовато-лазурную воду, покрытую кружащимися клочьями белой пены. Влажный соленый воздух ароматом своеобразных духов лез ей в нос. Где-то в вышине штурмовик начал торможение, спускаясь с орбиты к Поселениям.

Эту звезду назвали Звезда Пайка.

«Ну, а Сюзен... Передайте ей, что я ее очень люблю. Скажите, что так будет лучше. Она... она поймет. Поймет, что я имел в виду. Пусть лучше она запомнит меня таким, каким я был».

— Будь ты проклят, Дарвин Пайк! — прошептала Сюзен, борясь со слезами.

Она зажмурилась, пытаясь унять жжение в глазах. Слез и так было слишком много. Дьердь выслушал Сюзен, сжимая ее в своих объятиях, но его мысли были где-то далеко — заняты поисками объяснений феномену, произошедшему с Газовым Облаком. Впрочем, она уже давно научилась обходиться без него. Торкильд был бесконечно далеко — он руководил возрождением Арпеджио, Базара, Мистерии, других планет и станций. Отцы оставались автоматами в человеческом обличье; с ними не могли ничего поделать лучшие специалисты в области психообработки. Пока что их использовали в строительных работах — мрачное напоминание об ужасах царства Деуса.

Майя бен-Ахмад и Дамен Ри поженились. Рита ждала ребенка. Честер бесследно исчез вместе с малышом. Скор Робинсон склеивал из кусочков то, что осталось от человеческой цивилизации, координируя экономические потребности разоренной галактики. Паук поймал человечество в свои сети. На мирах и станциях было основано не меньше восьмидесяти новых университетов.

Прибой яростно накатывался на скалы внизу, выбрасывая высоко вверх соленые брызги. Мельчайшие капельки воды, усевшиеся в волосах Сюзен, сверкали в лучах солнца крошечными бриллиантами.

— Счастливый конец, — прошептала девушка, слыша в собственном голосе отголоски боли.

Вот уже целый год она была совсем одна. По ночам ее терзали воспоминания о задорном смехе Дарвина Пайка, о ласковом прикосновении его теплых рук.

Кошмары не прекратились. До сих пор из глубин сознания поднимался вкрадчивый голос Нгуена, пытающийся сломить ее волю. Сюзен наяву переживала те страшные мгновения, когда он властно проникал в ее тело. Она просыпалась, дрожа от страха, и нажимала клавишу, пуская запись, тайком скопированную с той, что сделала Рита.

Вот облаченное в скафандр тело Нгуена поворачивается, голова в шлеме смотрит в сторону шлюза, откуда появляется она. Нгуен судорожно извивается, силясь выбраться из-под разбитого комма, придавившего ему ногу, тщетно пытаясь дотянуться до упавшего бластера.

Звучат ее первые слова:

— Привет, Нгуен. Рада тебя видеть. Я пришла... пришла, чтобы познакомить тебя с тем, что такое наслаждение.

Она умолкает, упиваясь отчаянием, наполнившим его светящиеся страхом глаза. Он валится на колени, протягивает к ней руки, что-то лепечет, пуская изо рта пену.

Прибой яростно колотил в скалы. Солоноватая водяная пыль ласкала разгоряченное лицо Сюзен. Проведя языком по губам, она ощутила привкус соли и глубоко вздохнула, заново переживая чувства, образы, звуки.

Вот она достает нож и подходит к Нгуену, вспарывает его скафандр. Последний воин заходит в кабину и плотно закрывает за собой люк. Пока устройство выработки атмосферы отчаянно пытается наполнить разгерметизированную кабину воздухом, Сюзен начинает действовать ножом, кромсая Нгуену ноги, как в свое время он сам поступил с Дарвином, укладывая окровавленные куски мяса перед его остекленевшими глазами. Его пронзительные крики переходят в жалобное хныканье. Один из воинов умело прижигает медицинским лазером раны, останавливая кровотечение из перебитых сосудов.

Затем Сюзен снимает с головы Нгуена шлем и принимается за его лицо, не спеша отрезая ему веки, выбивая зубы рукояткой ножа, а он вырывается, захлебываясь собственной кровью, стекающий по изуродованному подбородку на грудь. Перед тем как ослепить Нгуена, Сюзен со смехом отрезает ему мужское достоинство и подносит его прямо к его лицу. Глаза Нгуена вылезают из орбит, он воет, словно раненый зверь. Она вынимает яички из мошонки и бросает их на палубу. Нгуен смотрит, не в силах опустить отрезанные веки.