Павел Макаров - Метро 2033 - Перекрестки судьбы

– На Кузнеца!

Установилась тишина, будто только что кто-то умер.

– На кого? – Усатенький решил переспросить, потому что поверить с первого раза не смог.

– На Кузнеца, – произнес боксер спокойно и высыпал на столик оставшиеся у него сто двенадцать патронов.

Паренек посмотрел на него как на умалишенного, но деньги взял. Пересчитал и привычным движением сгреб все в ведро, а соискателю выигрыша вручил бумажку, на которой значилось «КУЗНЕЦ 112».

Вот и все. Рубикон перейден, мосты сожжены. Один плюс – таскать две бумажки было гораздо легче, чем мешок с патронами.

«Утро красит нежным светом…» Напевая навязчиво засевшую в голове мелодию, Кузнец пересек станцию и пошел в направлении душевой. Все-таки сказывалось на нем проживание в течение десяти лет по соседству с красной линией (эта мелодия, звучавшая из перехода на Лубянку, будила его каждое утро). Кузнец постоянно ловил на себе косые взгляды, бурча под нос песенку, пока чистил зубы. «Да уж… неуместно… здесь, скорее, подойдёт: ”С добрым утром, тетя Хая…” Если бы не моя комплекция и авторитет, то желающие получить ответ за попутанные рамсы выстроились бы в очередь». Но все уже знали, что Кузнец вызвал самого Вала, и встать на пути этого безбашенного желающих особо не было.

Вытираясь полотенцем, которое больше походило на чистую портянку, он увидел на соседней двери под надписью «Толчок» бумажку, вырванную, скорее всего, из тетрадки в клеточку. Объявление на ней гласило:

«Сходняк шнырей просит братву убирать за собой очко и бросать подтирку в алёнку. Урод, засоривший очко, будет отвечать перед паханом, несмотря на авторитет» [11] Профсоюз уборщиков информирует: засор канализации чреват проблемами перед начальством. .

Улыбнувшись мыслям о том, что независимо от языка, на котором разговаривают на станции, люди, по сути, везде одинаковые, да и проблемы, в общем-то, схожие, Кузнец вышел из помещения. На выходе из душевой собралось, наверное, полстанции. На него кидали взгляды, выдававшие довольно обширный спектр чувств: от скрытого уважения до полного пренебрежения и вызова, что, скорее всего, повышало собственную самооценку глядевших и оценку в глазах братвы. Но, несмотря на все эти понты, пока он был в умывальне, никто зайти туда так и не решился.

До боя оставалось два часа – как раз на разминку. Много ли надо места боксеру для тренировки? Конечно, в идеале нужен зал для пробежки, тренажеры, груша, а если по минимуму, то достаточно и телефонной будки. Этим минимумом Кузнец и располагал. Пробежка на месте, растяжка, снова пробежка, отработка ударов, серий – время летело незаметно. Когда циферки на станционных часах показывали, что его осталось не так уж и много, дверь отворилась, и в комнатушку, пропахшую потом, влетел Шустрый, запуская с собой гомон собравшегося перед рингом народа.

– Я уж думал, что ты не придешь. – Кузнец провел у него перед носом еще одну серию ударов и остановился, накинув на плечи синее полотенце с белой буквой «Д». – Что, передумал, не позарился на мои несметные сокровища?

– Так это… Надо перед братвой было проставиться, а то они уже коситься стали, предъявы кидать. Так я им объяснил, что это только этот… как его… бизнес, во… но и на общак пришлось дать. Так что плата повышается до семидесяти маслин.

– Не, Шустрый, меня твои дела не интересуют. Общак, дуршлаг – это меня не касается. Сговорились на пятидесяти патрончиках – значит столько и будет.

У печали Шустрого не было границ, даже жалко стало парня. Очень он надеялся сбить с Кузнеца лишние бабосы.

– Да ладно, давай договоримся? Будешь хорошим секундантом, и я выиграю, можешь рассчитывать на премиальные. А проиграю, тогда за премиальные можешь считать билет в первом ряду.

Шустрый покумекал, причем весь мыслительный процесс отобразился на его лице, и улыбнулся очаровательной беззубой улыбкой. Что и говорить: если не стань он секундантом, то увидеть бой в первых рядах ему не светило бы ни при каких обстоятельствах. Самые «вкусные» места займут авторитеты и бригадиры, а мелким шестеркам уготована галерка, а то и просто пересказ от счастливчиков. Воспрянув духом, Шустрый оглядел Кузнеца, одетого уже в боксерскую форму. Прикинул, наверное, шансы на выигрыш и, придя к выводу, что ему точно ничего не светит, алчно стал изучать содержимое сумки спортсмена, бормоча себе под нос:

– Да уж, но первый-то бой я пропущу.

«Точно, я же совсем забыл про Демида. Его бой – первый!» При всем уважении к попутчику, Кузнец был невысокого мнения о боевых навыках Демида. С другой стороны, он не знал возможностей его соперника. Поэтому уравнение этого боя было с двумя неизвестными. Наверное, шансы обоих – и Демида, и претендента – были равны. Хотелось так думать… Точнее, спокойней было думать именно так.