Олег Бард - Разрушитель Небес и Миров. Арена

Итак, что нужно выяснить? Первое: провести инвентаризацию, посмотреть, что осталось из оружия. Хелен вроде не отпустила лук — у нас есть уже что-то, а вот арбалет, оставшийся у Джо, жаль, как и самого хиппи.

Второе: разведать, где мы находимся, и найти новое убежище, потому что тут всякие бреши-плеши, падающий с неба лед и прочая хрень.

И, наконец, третье. Определиться, как жить дальше — с Вики-Викторией мы, или выживаем сами. Такое решение принять сложно. С одной стороны, она — дочь Зары и хоть какая-то гарантия безопасности. С другой, эта взбалмошная девка обращалась с нами, как со скотом, и неизвестно, как она себя поведет, когда у нее закончится истерика. Вдруг скажет: «Я передумала, а ну на галеры, рабы».

Мотаю головой, чтоб высыпались лишние мысли. Как я могу повлиять на ситуацию сейчас? Никак. Потому лучше заняться насущными проблемами.

— Рио, ты спишь?

— Мне пипец как больно, какой тут сон. Внутри все печет, ноет и чешется. И жрать хочется больше, чем спать.

— Утром что-нибудь добудем. Давай я часок-другой вздремну, а ты бди. Если услышишь что-то подозрительное, буди меня. Ну, или когда начнет срубать, буди.

— Блин, стремно. А вдруг льдом накроет, как тогда? Или еще что покруче.

— Спокойной ночи, — говорю я, подползаю к Виктории, чтобы было теплее, и вырубаюсь мгновенно.

* * *

Будит меня ощущение присутствия чужака, словно кто-то недобрый смотрит, выжидает, когда лучше напасть. По спине продирает мороз. Сжав в кармане рукоять костяного ножа, чтобы не выдать себя, приоткрываю один глаз и вижу в предутреннем сумраке здоровенную птицу необычной формы, которая покачиваясь, медленно кружит над нашей поляной. Глаза ее горят крошечными зелеными огоньками. Слышится приглушенное стрекотание. Что за черт?!

Рывком сажусь, сообразив, что это меха-коршун. Дрон. Причем необычный, таких раньше не видел — здоровый, с четырьмя большими пропеллерами, и с большим выступом в центре на корпусе, из-под которого в нашу сторону смотрят два ствола среднего калибра. Для такой махины летает он на удивление тихо. Приходит шальная мысль: что, если попытаться проделать с дроном то же, что я сделал с Быком? Напитать костяной клинок ядовитой мутью деформы , метнуть нож в сочленения механизма. Потом наброситься, сбить на землю, разломать и разобрать на части… Но если он откроет огонь прежде, чем успею прыгнуть?

К тому же деформы у меня сейчас нет, хранилище пусто.

Пока думаю про это, один за другим просыпаются остальные.

— Это чего? — сипит Рио.

Илай бормочет:

— Твою мать, твою мать, твою мать… Здоровенный! Алё, подруга, ты раньше такое видела?!

— Только на мониторах в Институте, — шепотом отвечает Вики. — Такие машины там называют «альбатросами». Они грузовые, ну и для связи.

— Для связи? — слабым голосом шепчет Хелен.

— Да, потому что эта надстройка…

Она не успевает договорить — «альбатрос» опускается на траву в стороне от нас, его черный корпус в предутренней полутьме покачивается на выдвинувшихся гнутых лапах и замирает. Когда винты останавливаются, ненадолго на поляне воцаряется тишина, а затем со стрекотом что-то сдвигается в верхней части надстройки. Оттуда появляется изогнутый раструб со светящимся фасетчатым «глазом», он испускает в сторону деревьев расширяющийся тусклый луч.

Я вскакиваю, а Вики с Илаем резко садятся: на конце луча возникает чуть дрожащее, призрачное, объемное изображение. Часть стены, угол стола и кресло, в котором сидит Зара.

— Голограмма, — шепчет Рио, приподнимая голову.

Даже больше, чем внезапно прилетевший дрон и созданная им голограмма, меня поражает вид Зары. Я мало видел ее, но в голове остался четкий образ: железная женщина, холодная, даже ледяная, жестокая, непоколебимая. Этот человек на стуле — кто угодно, но не та знакомая ученая с военной выправкой. Круги под глазами даже больше, чем у ее дочери. Лицо жутко похудело, осунулось и постарело. Наверное, дрон оснащен видеокамерой — Зара видит поляну, смотрит прямо на нас. Понимает, что мы видим и слышим ее. Рот ее открывается, и спрятанный где-то на «альбатросе» динамик доносит до нас слова:

— Обстоятельства изменились.

Эпилог. Обстоятельства

— Что? — бормочет Илай. — Какие еще обстоятельства?

Он смолкает, когда женщина в голограмме поднимает руку, и в жесте этом виднеется ее былая властность.

— Не прерывай меня. Вики… Дочь… — ее зрачки двигаются, кажется, она находит Викторию на поляне, а та уже стоит, немного пригнувшись, будто готова броситься на мать с кулаками. — Я знаю, как ты относишься ко мне. И все мои слова о том, что это для твоего блага…